Немецкий детектив (сборник)
Шрифт:
— Не знаю. Дня три назад одна пожилая дама приносила часы, затем Гюстав долго торговался с каким-то студентом… из-за медальона. Вчера какой-то господин хотел отдать в залог обручальное кольцо, они также поспорили…
— Итак, ничего особенного! — Конданссо задумался. Дело принимало интересный оборот. Гюстав выпустил из рук лишь одну часть, которая сама по себе не представляла никакой ценности. Была как бы приманкой. Остальное он придержал. Это была прелюдия к настоящей сделке. Что ж, честная игра.
Конданссо
— Передай Гюставу, что нам надо переговорить. Но не в его лавке. Встретимся сегодня вечером у твоей Иветты. Позаботься, чтобы нам никто не помешал. В одиннадцать.
Фолькер Лупинус изо всех сил дергал за ручку, по дверная защелка телефонной будки не закрывалась. Он прижал головой трубку к плечу. Захлопывая дверь, всякий раз упирался спиной в боковую стенку. Старая краска осыпалась и повисала на мягком драпе пальто. Голос молодого человека звучал игриво и громко:
— У нее пронзительный взгляд. Мне стало даже как-то не по себе.
— Она хорошенькая? — отозвался девичий голос на другом конце провода.
— Я тебя умоляю! Она годится мне в матери. Где-то за сорок. Но в ней есть что-то такое… Не знаю…
— Сорокалетние женщины особенно опасны, — послышалось в ответ. — Днем ты будешь с ней в квартире один! Тебя не смущает, что я провожу эксперименты с ядами? Буду следить в оба. Если что, отравлю тебя.
— Ладно. Но лишь после того, как я продам медальон.
— Ты забрал его, Фолькер?
— Только что. Старик Лекюр буквально ошалел, когда увидел меня. Но я заплатил, не торгуясь, здесь есть от чего ошалеть. Сегодня мы провернем сделку, дорогая. У американки блажь. Она совсем помешана.
— Надеюсь, не на молодых мужчинах?
— Почему бы и нет? Пущу в ход немножко парижского шарма, который я приобрел с тобой.
— Может, это не так уж и плохо.
— Ты прелесть. Но хватит трепаться. Дверь будки доконала меня. Не задерживайся на работе. И не позволяй этому слабоумному доктору подвозить тебя до дома. Ненавижу этого парня.
— У меня другое чувство. Пока, горе-ловелас.
Фолькер Лупинус повесил трубку. Пошарил в коробке возврата монет, не завалялась ли какая-нибудь. Не повезло. Грустным взглядом посмотрел вслед удаляющемуся автобусу.
Молодой человек сунул папку под мышку, погрузил руки в карманы пальто и зашагал прочь.
Небо покрылось грязно-серыми тучами. Время от времени моросил мелкий дождь. Резкие порывы ветра сдували капли, и они веером разлетались над мостовой. Зонтики в руках прохожих раскачивались так, словно их держали неловкие эквилибристы-канатоходцы. Фолькер насвистывал веселую песенку «Сегодня вечером я жду тебя, моя Мадлен». Хотя его подружку звали Аннет.
Американка оказалась очень пунктуальной. Комната была еще не прибрана.
— Вы хорошо устроились,
— Я нанимаю квартиру не один.
— Да, вижу. — Каролина Диксон не могла этого не заметить. Пара женских туфель торчала из-под кушетки, на столике лежали пудреница и карандаш для бровей, на кресле валялись кружевной лифчик и нейлоновая сорочка… Миссис Диксон тактично отвела взгляд в сторону.
— На двоих дешевле, — пояснил Фолькер.
Она с улыбкой рассматривала его. Черные волосы, слегка взъерошенные и непокорные, узкое лицо, длинные, тонкие пальцы, стройное, тренированное тело. И большие карие глаза с крошечными зелеными точками на радужной оболочке, рассеянный, но вместе с тем беспечный и жизнерадостный взгляд.
Днем раньше Каролина Диксон уже виделась с ним. У входа в здание юридического факультета Сорбонны она подошла к нему и, представившись подругой его матери, заговорила. Как бы ненароком она завела речь о медальоне, пожелала взглянуть на него и, возможно, приобрести. Фолькер согласился быстрее, чем она ожидала.
И вот, как уговорились, она пришла сюда, к нему на квартиру.
— Медальон у меня. — Фолькер Лупинус достал его из кармана и протянул гостье.
— Да, это он, точно он! — восторженно воскликнула Каролина. Она поднесла украшение близко к глазам, затем отдалила его от себя, ощупала тонкий узор и нежно обвела указательным пальцем контуры. — Это он! Бесподобно! Ни с чем не сравнимо!
— Вам знаком этот медальон, мадам?
— Н-нет, но у вашей ма… у вашей матери есть похожий, она описала его мне…
— Вы имеете в виду Эрику? Она мне не мать. Даже по возрасту не может быть ею.
— Вы росли без матери, господин Лупинус?
— Моя мать умерла. Я не помню ее.
— О, извините. А ваш отец?
— Он живет в Гамбурге. Ну да мы не сошлись характерами. И кроме того, конфликт поколений. Вы меня понимаете?
— Вы с ним не поладили?
— Ах, ну да. Знаете, у него па уме одни женщины.
— Но, господин Лупинус!
— Нет, нет. Вы меня неправильно поняли. Он гинеколог. В любой женщине видит только внутренние органы. Ни красивой фигуры, ни прически, ни модного платья…
— Ваш отец прямо-таки рожден для своей профессии.
— Да, можно и так сказать. Но меня не устраивала такая обстановка. И Эрику также, видимо, поэтому она и… Не знаю, почему я вам это рассказываю. Возможно, потому, что мы с Эрикой друзья, или… — Это «или» повисло в воздухе. Фолькер пожал плечами. Затем обшарил ящики ветхого письменного стола. — Хотите курить? — спросил он. — Здесь где-то завалялась пачка. Или Аннет ее… Ну, погоди!
Каролина плотно прикрыла глаза.
— У меня есть сигареты. Пожалуйста, угощайтесь!