Немецкий детектив (сборник)
Шрифт:
Кайльбэр договорился с двумя французами, братьями Конданссо, что будет посредником при продаже Лупинусом одного украшения. Но сам Лупинус не дал о себе знать, а его жена была убита.
Итак, что же получается? Герике был замешан в убийстве, Лупинус — тоже. Как Герике, так и Лупинус были связаны с Кайльбэром. И поэтому Кайльбэра могли также, пусть косвенно, заподозрить в преступлении.
Разве этого мало?
Йозеф Кайльбэр взвесил свои шансы и решил отступать. Он отступал до тех пор, пока не вскрыл первое письмо: уведомление об остатке на его счету в банке. Он устало опустился за письменный стол, обхватил голову
Сделка с Герике лопнула. Сделку с французами и Лупинусом требовалось оживить. Требовалось! «Я должен выстоять. — Эта мысль неотступно преследовала его. — Боже праведный, как сделать, чтобы все устроилось?» Йозеф Кайльбэр молитвенно сложил ладони и уставился на люстру, словно оттуда должен был поступить ответ Господа.
Он не поступал. Кайльбэр вперился взглядом в настольную лампу — ответ опять-таки не поступал. Не поступил он и тогда, когда взор адвоката застыл на крышке письменного стола. Доктор Кайльбэр получил ответ лишь после того, как продолжил просмотр корреспонденции. Выход содержался в письме без обратного адреса, напечатанном на пишущей машинке:
«Глубокоуважаемый господин доктор!
Мне известно, что Вы интересуетесь одним ценным украшением. Я могу Вам его предложить. Приходите в четверг в двадцать, один час в ресторан «У голубого якоря». Приходите один. Подробности узнаете при встрече».
Йозеф Кайльбэр потер глаза. Не мерещится ли ему? Лупинус предлагает свои услуги. Он снова и снова перечитывал строчки письма, вслух и про себя. Выучил их наизусть. Затем рассмеялся. Свободно и непринужденно. И в том же ритме из его легких со свистом вырывался воздух. Адвокат решительно придвинул к себе телефонный аппарат.
— Срочный разговор с Парижем, — крикнул он в трубку.
Поезд метро с грохотом мчался к центру. «Maison Blanche», «Porte d’Italie», «Place d’Italie» — станции следовали одна за другой, скучные, одинаково серые. Аннет Блумэ нервно теребила сумочку, которую держала на коленях, и время от времени доставала из нее носовой платок. Комкала его в руках, легкими движениями касалась им носа или уголков рта и снова прятала в сумочке.
Аннет Блумэ волновалась. Она испытывала жуткий страх, но не хотела себе в этом признаться. «Это все от нервов, — уговаривала она себя, — а может, от предчувствия опасности». Ей стоило большого труда заставить себя пойти в этот час к ростовщику Гюставу Лекюру. Будет полночь, когда она доберется до его лавки. Не лучшее время для визитов молодой девушки…
Улица Вивьен была ей знакома. Она бывала здесь днем и старалась не появляться в темное время. Но сегодня Аннет была вынуждена сделать исключение. Она только что вернулась в Париж, и в четыре утра ее поезд отправится дальше. Багаж Блумэ был перевезен с вокзала Сен-Назэр на Северный. Утром рано она сядет там в экспресс, который доставит ее в Германию.
Аннет Блумэ было девятнадцать лет. Она выглядела как истинная парижанка: высокая и стройная, лицо овальное, немного косметики, глаза пытливые и слегка задумчивые, рот узкий и строгий. На ней были плащ цвета липы, в тон ему туфли-лодочки и кожаные перчатки. Из-под пестрого платка выглядывали завитки черных волос.
Она вышла у Оперы. Отсюда до улицы Вивьен было рукой подать, но Аннет в растерянности остановилась у выхода из метро. Она машинально открывала и закрывала
Начался дождь. Потоки воды обрушились на город. Пушечные раскаты грома сотрясали воздух. Яркие вспышки молний рассекали ночное небо на юго-западе.
В машине было тепло. Аннет чувствовала себя в безопасности. Толстая короткая шея водителя, его спокойные толстые руки, крепко сжимавшие руль, внушали ей уверенность. Поездка продолжалась менее десяти минут, и то лишь потому, что пришлось совершить объезд по соседней улице, поскольку в начале рю Вивьен велись ремонтные работы. Аннет попросила шофера подождать.
— Не задерживайтесь, — хмуро пробурчал водитель. — Плохая погода несет нам хороший заработок!
Звонок в лавке Лекюра донесся на улицу. Не прошло и минуты, как в прихожей загорелся свет. Входная дверь чуть-чуть приоткрылась, и в узкой щели показалась сгорбленная фигура ростовщика в поношенной домашней куртке и куцей кепчонке на голове.
— Что вам нужно? — проворчал он, но без злобы и раздражения. Гюстав Лекюр привык к ночным визитам.
— Месье Лупинус попросил меня забрать у вас свой медальон. Вот его доверенность. — Она протянула ему листок бумаги. Старик даже не взглянул на него. Он немного расширил щель между косяком и дверью, и девушка с трудом протиснулась внутрь. Не проронив ни слова, Лекюр запер дверь и, шаркая ногами, повел гостью в заднюю комнату лавки.
По-видимому, это было его бюро. Древняя лампа тускло светила над обшарпанной, усеянной чернильными кляксами конторкой. Стулья были завалены какими-то разорванными пакетами. На полу повсюду валялись обрывки гофрированной бумаги и стружка. Прилавок, казалось, вот-вот рухнет под тяжестью каких-то инструментов, приборов и разного старья. В полутемном углу виднелись неясные очертания софы. Оттуда навстречу Аннет сверкали два зеленых глаза.
Девушке вдруг стало жутко. Она остановилась у двери. Старик проковылял через комнату и уселся за конторку. Не торопясь поменял одни очки на другие.
— Давайте сюда! — приказал Лекюр.
Аннет Блумэ вопросительно взглянула на него.
— Расписку! — бросил он.
Она не решалась отдать листок. Лекюр ухмыльнулся.
— Не бойтесь, не украду. — Получив расписку, он начал читать ее вслух по слогам: — «Доверяю мадемуазель Аннет Блумэ получить мой медальон, находящийся у месье Гюстава Лекюра в закладе. Залоговая сумма мною возвращена. Фолькер Лупинус».
Старик снова поменял очки. Затем поднялся, вышел из-за конторки и оглядел девушку с ног до головы.
— Вы и есть мадемуазель Блумэ? Можете удостоверить свою личность?
Аннет кивнула. Она нашла его требование справедливым и протянула ему свой паспорт. Игра с очками повторилась.
— Хм, — задумчиво произнес Лекюр и еще раз хмыкнул. Затем, шаркая ногами, пересек комнату. В дверях повернулся кругом. — Вам придется дать мне расписку. Вон там бумага и чернила. Вы пишете расписку, я отдаю медальон.
Девушка облегченно вздохнула. Она набросала текст расписки, но подписи не поставила. Вначале она должна была получить украшение, по крайней мере увидеть его. Ей пришлось подождать, пока ростовщик не вернулся из лавки. В руке он держал квадратную картонную коробочку.