Немеркнущая звезда. Часть 3
Шрифт:
Ведь не успел путч закончиться, как победитель и триумфатор Ельцин стремительно принялся переключать на себя управление ключевыми союзными министерствами – Обороны, Внутренних дел, Госбезопасности, а также министерствами финансов, связи, почтой, телефоном и телеграфом. Словом, делал всё то, в точности, что в Октябре Семнадцатого делал и Ленин, и что будут делать всегда и везде иные всякие победители, пришедшие на волне народного недовольства к власти. История повторяется из века в век, и ничего в жизни нашей страны не меняется, кроме имён и фамилий действующих лиц, которых потом летописцы и борзописцы за большую мзду нарекают “героями”, “гениями” и “творцами”… А всеми покинутый Горби сидел и смотрел с тоской из кремлёвских окон, как
Его лукавые помощники утверждают теперь, что даже и после этого он был-де ещё достаточно силён политически и при желании мог бы достаточно быстро навести порядок в трещавшем по швам Союзе, укрепить его госструктуры введением пошатнувшегося единоначалия, порядка жёсткого и дисциплины. Лицемерно жалеют, что такого желания с его стороны не последовало из-за каких-то там якобы особых моральных качеств Михаила Сергеевича, не пожелавшего-де насилия и крови.
Да бред это всё, досужие байки для обывателей и чистой воды спекуляции! Моралью и нравственностью там и близко не пахло! – не надо, господа-советники, из своего бывшего патрона ангела с крыльями делать, каким он сроду не был! не уродила его таковым мать! Трагедией кончилось всё тогда по одной, главной причине: что по-другому кончиться и не могло. Да-да, не мог-ло-о!… Уже потому, хотя бы, что Горбачёв был человеком Андропова изначально, то есть фигурой абсолютно марионеточной, “кастрированной” и ожидовевшей до кончиков волос и ногтей. И ничегошеньки самостоятельно делать не мог, без разрешения А.Н.Яковлева того же, – ни до ГКЧП, ни после!
Потому что его давным-давно купили уже, с потрохами что называется. И те огромные деньги, что были вложены в него западными толстосумами в виде премий, медалей и грантов, и шикарных вояжей по миру, когда его с супругою принимали на самом высоком уровне всякий раз, кормили и поили как на убой, на все лады славили, – деньги эти жидо-масонские связывали его по рукам и ногам как руководителя. И ни за что не позволили бы ему сопротивляться и своевольничать. Любой самостоятельный после таких капиталовложений шаг стоил бы ему и его семье жизни и автоматического обнуления всех счетов – это же и дураку ясно, такая “закулисная кухня”. Это есть незыблемая аксиома политики.
Естественно, что он про это прекрасно знал – советники ещё в 1985 году, наверное, его строго-настрого предупредили… Потому и не сопротивлялся указкам советников, не своевольничал, не бузил – безропотно вёл дело к развалу СССР, на первых порах может быть даже и не догадываясь, не подозревая об этом. Чтобы его тотальным последующим грабежом и порабощением Западом вернуть закулисным дельцам капиталы, что были в раскрутку его, Горбачёва М.С., персоны вложены.
«Коготок увяз – всей птички пропасть» – звучит народная мудрость. А у Михаила Сергеевича не коготок – весь он увяз в коррупции и казнокрадстве за семь полных кремлёвских лет, да и до этого – тоже. Увяз по уши…
Поэтому-то, видя и понимая всё это: что Горбачёв – пустозвон, клоун продажный, безвольный, новый Иуда, выполнивший свою роль и оказавшийся на обочине жизни, Истории, – с брезгливостью наблюдая эту его деградацию как политика с марта 85-го и, наконец, всякое терпение потеряв, в декабре 1991 года лидеры-президенты трёх союзных славянских республик, Ельцин, Кравчук и Шушкевич, решили сказать “стоп” подобному обще-государственному безобразию. Чтобы дальше уже не тянуть резину и не переводить проблемы с дележом власти и собственности СССР на следующий календарный год, они трое самовольно (по указке советников, если уж совсем точно) приехали в Вискули в Беловежскую пущу с помощниками (Ельцин с собою привез Бурбулиса, Козырева, Шахрая и Шохина) и за спиною сдувшегося Горбачёва, опять-таки самовольно, 8
Ведь эта “святая троица”, что теперь незаслуженно обвиняется в развале СССР и в предательстве национальных интересов в угоду Европы и США, всего лишь юридически оформила то, что к тому моменту уже существовало по факту. И только-то лишь. Они молодцы уже тем, хотя бы, что, наконец, взяли и “разрубили прогнивший союзный узел”, поставили точку в негласном и затянувшемся противостоянии с Центром, длившемся с августа месяца, с ареста членов ГКЧП, и порядком всем уже поднадоевшего, мешавшего нормально жить – по-новому, по-демократически…{5}
25 декабря 1991 года, уже после единодушной поочерёдной ратификации Беловежских соглашений Верховными Советами России, Украины и Белоруссии, оставленный не у дел Горбачев, политически выхолощенный и ничтожный, полюбовно и делово договаривался в Кремле с новым его хозяином о даче, личной охране и пенсии. И о постройке здания для собственного фонда на Ленинградском проспекте. После чего, уже в ранге бывшего президента СССР, он, получив всё что просил, тихо покинул свой уютный некогда кабинет, безропотно сдав дела и “ядерный чемоданчик” торжествовавшему подельнику Ельцину.
И случилось это также почти, как и Керенский в Октябре Семнадцатого сдавал дела подельнику Троцкому, с которым у Александра Фёдоровича были одни и те же начальники за рубежом, как и у Ельцина с Горбачёвым. Только Керенскому, заметьте себе, тогда понадобилось полгода всего, чтобы развалить выродившуюся Империю Романовых, полностью сгнившую с “головы”. Горбачёву же на демонтаж советской Державы, созданной Лениным и Сталиным с нуля практически, понадобилось семь долгих лет разрушительной кропотливой работы. Семь лет!… Вот и сравните, люди, крепость и качество СССР, про который наши либеральные демократы всех уровней и мастей до сих пор вспоминают с ужасом и содроганием…
А Борис Николаевич, оставшись один, подумал тогда испуганно: “Ну и что дальше-то? Ведь мы не просто кабинет, целую Россию отхватили”.
Ему стало страшно от этого, – но и приятно, и сладко одновременно. Он получил, что хотел: стал главою огромной страны, президентом на американский манер, человеком независимым и неподсудным. И мог теперь вытворять всё, что было душе угодно, никого уже не таясь, ни перед кем не отчитываясь – ни перед Горбачёвым, ни перед партией, ни перед Политбюро. Жизнь его удалась: жертвы с опалою, взбучками и партбилетом были, как выяснилось, не напрасными.
После этого – на радостях – он на долгие девять лет погрузился в глубокий запой, из которого его лишь серьёзно заболевшее сердце и добровольная отставка вывели.
О разрушенном государстве, судя по его мемуарам, он в должности президента «свободной России» не вспоминал. Совесть его, равно как и обиженного им Горбачёва, особенно никогда не мучила…
16
Начало августовского путча 1991 года Стеблов пропустил – из-за того, что был в отпуске уже неделю и телевизор почти не включал: не до политики и всего остального было. Целыми днями он отдыхал с детишками на строгинской пойме: купался и загорал, играл с ними в догонялки, мячик, водное поло, – и чувствовал себя прекрасно. Дети своим оптимизмом и жаждой жизни воодушевляли и подпитывали его, заставляли забыть про житейские тяготы и проблемы – со службой, в первую очередь, усугублявшиеся с каждым новым днём, – и до поры до времени не думать о них, не изводить себя неизвестностью, страхом.