Немертвый в саду добра и зла

Харрисон Ким

Кистен посмотрел ей в глаза, они были темно-синими и полными воспоминаний.

– Спящая Красавица, - сказал она, и Айви кивнула. Именно так они назвали труп. Чувствуя себя маленькой девочкой, прячущей разбитую тарелку, она положила обратно плитку с ягненком, чтобы частично скрыть тело.

Холод выходил наружу из холодильника, и она последовала за ним. Убрав коробку, подпирающую дверцу холодильника, она прислонилась к двери, когда та закрылась. Она посмотрела на часы над входной дверью.

– Я пойду через гостиную и по лестнице, если ты поедешь на лифте, - сказала она, не желая столкнуться с Пискари. Он не

сердился на нее за помощь Кистену. Нет, он был так удивлен, что она снова отложила Арта, поэтому он пригласит ее в свою кровать, и она, дрожа внутри, пошла бы к нему, забыв Кистена и все, что она сделала. Боже, она ненавидела себя.

Кистен потянулся к швабре и она добавила, - Воспользуйся новой щеткой, а потом, когда закончишь, верни старую на место. Ее нужно будет сжечь вместе с ковриком.

– Точно, - сказал он и скрипнул зубами, когда сжал челюсти. В то время как Кистен наполнял ведро, Айви распылила спрей, которым они вытирали столики в ресторане. Разбавленный, он удалял остаточные феромоны вампиров, но в полную силу, он уничтожал ферменты крови, которые остаются после большинства чистящих средств. Возможно, это было немного излишне, но она была осторожной девочкой.

Маловероятно, что женщину проследили до этого места, но Айви обработала место спреем не столько для ликвидации ее присутствие от вечно шпионящего О.В. или агента ФБВ, было необходимо избежать опасности, что в ресторане пахнет кровью, другой, не такой как у нее или Кистена. Это может привести к вопросам о том, насколько была нарушена лицензия ресторана на смешанную публику и законы. Айви не думала, что ее объяснение, что, нет, никто не был укушен в помещениях, это Пискари осушил женщину в своих личных апартаментах, и поэтому правила в целом не были нарушены, подойдет. Пискари достаточно вытерпел для того, чтобы восстановить свою лицензию после того, как какой-то идиот вер, находящийся под Бримстоном потягивал кровь, она подумала, что он предпочел бы суд и тюрьму, только чтобы снова не потерять лицензию. Но настоящая причина почему Айви так основательно убиралась, она не хотела, чтобы в ее квартире пахло кем-то кроме нее и Кистена.

Ее мысли вернули ее взгляд к нему. Он хорошо выглядел, склонив голову над ведром, по его светлой челке катились капли воды, которые попали туда, когда ведро заполнилось.

Явно не понимающий, что стал объектом ее внимания, он выключил воду.

– Я - такой дурак, - сказал он, глядя, как расходятся круги по воде.

– За это ты мне и нравишься, - сказала она, волнуясь, что она, возможно, и заставила его почувствовать себя не в своей тарелке, взваливая все на свои плечи.

– Я такой.
– Он не смотрел на нее, его руки сжимали край пластикового ведра.
– Я застыл. Я чертовски волновался по поводу того, что ты скажешь, когда придешь домой и найдешь меня с мертвой девушкой на руках, я не мог думать.

Ища в этом комплимент, она улыбнулась, копаясь в ящике, чтобы найти новую щетку.

– Я знала, что ты не убивал ее. Она полностью подходит под типаж Пискари.

– Черт побери, Айви!
– воскликнул Кистен, резко плашмя опуская руки на кран, послышался треск металла.
– Я должен был лучше знать это! Я ведь его гребаный отпрыск.

Плечи Айви опустились. Закрыв ящик, она пошла к нему и положила руки ему на плечи. Плечи были тверды от напряжения, и он не сделал ничего, чтобы показать, что знает о ее прикосновении. Потянув его, она прижалась щекой к его спине, чувствуя запах непрекращающегося страха на нем и запах крови женщины. Закрыв глаза, она чувствовала, что ее жажда крови заявляла о себе. Смерть и кровь не включали вампира. А страх и шанс взять кровь - да. Существует различие.

Ее руки расслабились вокруг его тела, пальцы проскользили мимо пуговиц, чтобы найти его живот. Только сейчас Кистен наклонил голову, смягчаясь от ее прикосновения. Ее зубы были в дюймах от старого шрама, который она ему оставила. Опьяняющий запах их смешивающихся ароматов поразил ее, и она сглотнула. Самая опрометчивая приманка из всех. Она прижалась к нему грудью, когда она глубоко дышала, специально принося его аромат в нее, соблазняя пальцами сексуального возбуждения, пробегающими вдоль ее позвоночника.

– Не волнуйся об этом, - сказала она, ее голос низко звучал.

– Ты была бы лучшим отпрыском, чем я, - сказал он горько.
– Почему он выбрал меня?

Она не думала, что речь шла о том, что один из них был его отпрыском, но его напряжение искало выход. Уступая порыву, она приподнялась на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха.

– Потому что ты нравишься людям больше, чем я, - сказала она.
– Потому что ты лучше разговариваешь с ними, заставляя их делать то, что ты хочешь, а они думают, что это была их идея. Я просто пугаю людей.

Он повернулся, медленно, таким образом, он остался в ее руках.

– Я управляю баром, - сказал он, потупившись.
– Ты работаешь на О.В. Ты скажи мне, кто из нас более ценен.

Руки Айви скользнули к его талии, прижимая его к краю раковины.

– Я сожалею о той дерьмовой доставке пиццы, - сказала она, имея в виду то, что сказала.
– Ты не управляешь баром, ты изучаешь Цинциннати, кто куда движется, кто что для кого делает. А я?
– Ее внимание переместилось на пучок волос, показавшийся из выреза его рубашки.
– А я учусь, как целовать задницы и сосать шеи.

В его жестком взгляде читалось обвинение, Кистен покачал головой.

– Пискари кинул мне мертвую девушку на колени, и я сидел с ней и сжимал руки. Ты пришла, и все произошло. А что будет в следующий раз, когда случится что-то важное, и я все испорчу?

Проводя своими руками по гладкой шелковой ткани на его плечах, она закрыла глаза от чрезвычайно эротичного ощущения, поднимающегося в ней. Вина смешалась с ним. Она была уродом. Все, что она хотела сделать - это утешить Кистена, но сам акт утешения его, включал ее вампира.

Мысль об Арте и о том, что почти произошло, ударила ее. Между одним дыханием и следующим, мышцы ее челюсти сжались, а глаза расширились. Дерьмо. Может быть лучше сдаться. Чувствуя себя подобно шлюхе, она открыла глаза и посмотрела на Кистена. Его глаза были настолько же черными, как и ее, укол ожидания нырнул к ее центру. Деформированные и искривленные. Они оба. Был ли какой-нибудь путь кроме этого, чтобы показать, что она заботилась о других?

– Ты справишься с этим, - прошептала она, желая ощутить его губы, касающиеся чего-то, чего угодно. Нежная кожа под его подбородком блестела от поднявшегося тумана, прося ее попробовать.
– Я спасаю твою задницу. Ты спасаешь мою, - сказал она. Это было все, что она должна была предложить.