Немезида
Шрифт:
Мои губы дрожат, когда боль от укусов окончательно достигает тела. Я стараюсь скрыть свой дискомфорт от ищущих глаз Парани, но они должны знать, что натворили. И у них должны быть действительно сложные отношения с Теорией, если они намерено делают такое с человеком.
Я хочу передать, что мы с Саен хотим только мира, что у нас есть причины для вторжения на их территорию. Я хочу выразить благодарность, что меня не съели — по крайней мере не совсем. Боль такая, словно в моей коже застряли раскаленные крючки. Я не могу представить, что они сделают, если меня вырвет перед ними, но
Я должна проявить больше храбрости, больше силы духа, если хочу закончить начатое.
Я складываю руки вместе и киваю, надеясь, что они понимают, что я хочу, чтобы они смотрели. Из моих ладоней сочится спекторий, вода бурлит вокруг него, пока я ещё изо всех сил стараюсь нагреть его так, чтобы придать форму. Зрители с любопытством смотрят на меня, пока я тяну и мну светящийся элемент. Он находится где-то между твёрдым и жидким состоянием, податливый, и все-таки достаточно жидкий, потому что ещё не охладился. Я никогда прежде не создавала под водой, в этом не было необходимости, и поэтому это довольно сложная задача, не дать течению испортить моё произведение. Я тру большими пальцами пылающий элемент, ударяю по нему и мну, пока не получаю грубую форму Парани — молодой женщины, которой я помогла бежать. Я надеюсь, они узнают ее, когда я её закончу; я тщеславна, когда дело касается моих скульптур. Я жду, пока спекторий застынет, прежде чем передать скульптуру мужчине, зависшему в воде передо мной. Я осознаю, что у меня снова очень скоро закончится воздух.
Он принимает фигурку, сперва обращаясь с ней осторожно, в то время как её свет освещает толпу вокруг, которая с благоговением приближается. Постепенно у меня начинает темнеть в глазах, и я показываю наверх. Мужчина Парани передает скульптуру соседу, который уплывает с ней. Небольшая группа отделяется от толпы и следует за ним, ударяя плавниками. Крупный мужчина хватает меня за запястье и снова тащит на поверхность.
Когда мы выныриваем, я указываю на мост Хэлф Бридж и в то же момент слышу крик Саен.
— Барышня Сепора, бегите от него! Вы умеете плавать? — Ее голос полон паники, и я невольно чувствую вину, что вытащила ее из теплой постели, чтобы она стала свидетелем того, что принимала за самоубийство.
— Он не собирается причинять мне боль, — кричу я в ответ, пугая Парани рядом со мной. Он отплывает. — Мне жаль, — говорю я тихо, сильнее работая ногами, чтобы поднять вверх открытые ладони, демонстрируя дружелюбие.
Я снова указываю на Саен, которая лежит на животе на краю моста Хэлф Бридж, свесив руки вниз, словно пытается дотянуться и выловить меня из Нефари.
— Вам придётся спуститься вниз, — кричу я.
Она прекращает махать и, кажется, упирается руками в доски.
— Вы сошли с ума, барышня. Безусловно, сошли с ума.
— Как, в таком случает, вы собираетесь с ним общаться?
— Они — животные, — настаивает она. — Я не пойму его.
Разочарование и страх слышаться в её словах. К этому моменту вокруг нее собралась небольшая группа людей, которая всматривается
— Они поняли, что не должны меня убивать, — рассуждаю я.
Как Лингот, Саен поймёт, что я говорю правду.
— Возможно, им не нравится ваш вкус.
— Вы когда-нибудь слышали, чтобы Парани были избирательны в выборе пищи?
Саен фыркает. Она нерешительно сводит брови вместе, заставляя меня ждать еще несколько моментов, и Парани рядом со мной теряет терпение, издавая вой, что я воспринимаю, как жалобу.
— Барышня Сепора, — кричит она. — Я… Я не могу заставить себя прыгнуть.
— Тогда карабкайтесь вниз.
Парани бросает на меня обеспокоенный взгляд, когда Саен начинает спускаться вниз по деревянной балке моста. Я киваю, чтобы успокоить его, не уверенная, что еще могу сделать.
— Это самоубийство! — кричит кто-то сверху.
— Вернитесь, мастер Саен. Вы уже не сможете спасти ее, — настаивает другой зевака.
— Вас съедят заживо, — выкрикивает маленькая девочка.
— О, заткнитесь! — кричу я в ответ. — У вас что, нет своих дел?
Конечно, они есть. На самом деле сейчас уже должен начинаться их рабочий день. Конечно, у них есть рты, которые нужно кормить, и работа, которую нужно выполнить. Но что может быть более интересным чем то, когда даже не одна, а целых две королевские служанки отдают себя по собственной воли на съедение таким злобным тварям как Парани?
Саен напряжённо и нерешительно спускается, цепляясь руками за столбы и балки, задерживаясь на них дольше, чем необходимо, чтобы восстановить баланс. Когда она, наконец, добирается до нас, я вижу, как она не хочет спускаться в воду. Она облизывает губы, и цепляется за последнюю балку, глядя на Парани, который боязливо плавает возле меня.
— Кажется…, кажется, он не собирается причинять мне боль, — неуверенно говорит она. — Но что, если я неправильно его понимаю? В конце концов, он ведь животное…
— Посмотрите ему лицо, — говорю я. — В глаза.
Она так долго смотрит на моего спутника, что он считает её грубой. Парани снова мне жалуется и Саен замирает, широко распахнув глаза.
— Он… этого не может быть.
— Что?
Она качает головой, затем прислоняется виском к балке, не отрывая глаз от Парани. Проходит целая вечность, в то время как на ее лице отражаются различные эмоции, пока, в конце концов, не остаётся одна — любопытство.
— Он назвал меня трусихой.
26. ТАРИК
— Что вы имеете в виду, говоря, что я послал ее с поручением? — Тарик смотрит на охранника, словно тот вырастил дополнительную пару глаз. Огромный мужчина съеживается под тяжестью его взгляда.
— Она настаивала, что вы отправили ее в Лицей. Я вызвал для нее колесницу, Ваше Величество, — он беспокойно заламывает руки. — Мне жаль, Ваше Величество. Она сказала, что разбудит вас и скажет, что я не выполняю ваши приказы. Я бы никогда…, - Тарик позволяет ему лепетать о его преданности, что оказывается вполне правдивым. Этому охраннику и в голову не придет ослушаться своего короля.