Немного опасный

Бэлоу Мэри

Боль и наслаждение, которых ей не доводилось испытывать раньше, о которых она даже и не мечтала.

Наслаждение взорвалось в ней, как только он начал двигаться внутри ее длинными, глубокими уверенными толчками. Кристина содрогнулась в экстазе и несколько минут лежала под ним, открытая и расслабленная, прислушиваясь к влажному ритму их совокупления, ощущая тяжелые, невероятно приятные удары его тела. Однако по прошествии нескольких секунд ее наслаждение перестало быть пассивным, а затем оно превратилось в боль, и желание, и новое освобождение, на пару мгновений предупредившее освобождение мужчины, который замер в ней и вонзился еще глубже, прежде

чем она почувствовала в глубине своего существа его горячую струю.

На несколько секунд герцог расслабился и опустился на Кристину всем телом, потом скатился с нее, сел и поднялся с земли. Повернувшись к ней спиной, он привел в порядок одежду, а затем отошел к самой кромке воды в нескольких ярдах от того места, где лежала Кристина, и остановился, устремив взгляд вдаль. Высокий красивый мужчина в вечерних бриджах и расшитом жилете с белой сорочкой, щедро отделанной кружевом на манжетах и воротничке.

Герцог Бьюкасл.

Кристина села и привела себя в порядок, насколько это было возможно без щетки для волос и зеркальца. Подтянув колени, она обхватила их руками и вдруг почувствовала, что ноги у нее слегка дрожат. Ее груди стали нежнее. Хотя внутри у нее слегка саднило, она чувствовала себя просто чудесно.

А еще эта ночь стала для нее откровением.

Она любила Оскара, по крайней мере в течение нескольких лет, и, уж конечно, никогда до конца не переставала любить его и никогда не считала супружеское ложе чем-то неприятным. В конце концов, такое происходило между всеми мужьями и женами. А если иногда она и чувствовала щемящее разочарование, то утешала себя разумной мыслью о том, что реальность редко соответствует мечтам.

Теперь же Кристина узнала, что реальность может соответствовать мечтам и даже намного превосходить их. Это только что произошло, и произошло именно с ней.

В то же время она понимала, что между ними не было нежности, не было намека на любовь или романтику, а значит, у них не было будущего.

И все же ей это понравилось.

А разве одни только мужчины могут получать чисто физическое удовольствие от этого процесса? Разве на долю женщин должно выпадать одно лишь эмоциональное наслаждение? Кристина не испытывала никаких иллюзий и, естественно, не думала, что влюбилась в герцога. Что за нелепость?

И как потрясающе!

Но все же Кристина была расстроена. Она отлично понимала, что ей не удастся так легко избавиться от всего этого. Когда ночь закончится, она вновь останется наедине с действительностью и своими мыслями.

Герцог обернулся и посмотрел на нее; при этом его лицо оставалось в тени. В течение нескольких минут он хранил молчание.

— Миссис Деррик, — наконец проговорил он, причем голос его звучал столь же холодно и надменно, как обычно, — думаю, вы согласитесь, что теперь должны пересмотреть…

— Нет! — решительно перебила его Кристина. Не дай Бог, он еще раз произнесет эти слова вслух. — Нет, я не соглашусь и не стану ничего пересматривать. То, что сейчас произошло, стало не началом чего-то, а концом. По какой-то причине, о которой, быть может, не догадывается ни один из нас, между нами случилось то, что случилось. Мы поддались порыву и получили удовлетворение. Завтра мы пойдем разными дорогами, не вспоминая друг о друге.

Говоря эти слова, Кристина понимала, что лжет.

— Разве это возможно? — вяло проговорил герцог.

— Я не стану вашей любовницей, — отчеканила Кристина. — Я сделала это для себя, для своего собственного удовольствия.

Это было приятно, я удовлетворила свое любопытство, и все. Конец. — Она крепче сжала колени.

Герцог слегка повернул голову, так что она увидела его лицо в профиль — гордое, аристократичное, строгое и прекрасное. Неожиданно у нее перед глазами встала картина: герцог смотрит на нее в тот памятный первый день в Скофилде, когда она стояла, перегнувшись через перила лестницы, и чувствовала, как от него исходит ощущение опасности.

Она не ошиблась.

— А вам не приходило в голову, — осведомился герцог, — что вы могли забеременеть от меня?

Кристине оставалось только порадоваться, что она сидит. При его словах у нее ослабели колени. Этот человек определенно не привык говорить обиняками.

— В течение семи лет замужества я была бесплодна. — Теперь она говорила так же прямо, как и он. — Думаю, еще на одну ночь моей бесплодности хватит.

Вновь настала тишина, которую Кристина рада была бы нарушить, если бы сумела подобрать слова. Несмотря на то, что способность мыслить вернулась к ней, ее размышления были не такого характера, чтобы ими можно было поделиться с герцогом. Честно говоря, она только сейчас начала осознавать, как обманулась. Обуревавшие ее этой ночью чувства не имели ничего общего с романтикой и любовью. Она знала, что следующие несколько недель будут испорчены. Для женщины невозможно отдать свое тело и свою добродетель случайному мужчине, а потом с легкостью забыть обо всем, посчитав, что это было сделано исключительно из жажды удовольствия.

Сейчас уже слишком поздно говорить себе, что, когда герцог произнес «Я хочу вас», следовало попросить у него минут десять на размышления.

— Следовательно, я не могу сказать ничего, что заставило бы вас изменить мнение? — спросил герцог.

— Ничего, — заверила его Кристина.

Это, по крайней мере, было правдой. Она не представляла себе худшей участи, нежели стать любовницей кого бы то ни было, подчиниться власти и высокомерию, стать девочкой на побегушках, наемным работником, не представляющим для хозяина ничего, кроме тела, которое может стать источником удовольствий, если у него будет настроение. И при этом презирать его, ненавидеть его, чувствовать отвращение к его холодности, к нехватке у него чувства юмора и человечности. А заодно презирать себя.

Бьюкасл подошел к ней, и Кристина поспешно поднялась с земли, не желая касаться его руки и принимать помощь. Оказалось, герцог пришел за сюртуком. Наклонившись, он поднял его с земли, стряхнул прилипшую траву и надел на себя. Кристина подумала, что он выглядел столь же безупречно, как в тот момент, когда она впервые увидела его в бальном зале.

Когда герцог повернулся к ней, Кристина сцепила руки за спиной. Он понял намек и направился обратно на тропинку, не предложив ей руки. Странно, как двое людей могут быть так близки, а в следующую секунду боятся даже прикоснуться друг к другу.

Завтра она вернется в коттедж «Гиацинт».

Завтра он уедет.

Она никогда больше не увидит его.

Когда до стеклянных дверей оставалось несколько футов, герцог остановился.

— Лучше, чтобы нас не видели вместе, — сказал он. — Я ненадолго задержусь.

Не успела Кристина сделать шаг вперед, как герцог снова заговорил:

— Если возникнет необходимость, пишите мне в Линдсей-Холл в Гэмпшире, мисс Деррик.

Его слова прозвучали почти как приказ. Герцог не пояснил, что имел в виду. Этого и не требовалось.