Немножко Северной рабоче-окраинной лирики
Шрифт:
Мой работал! Нас таких половина оказалась рукастых! До сих пор ума не приложу, зачем там нужно было столько обновленных спидометров, но не суть. Главное, с того дня я спокоен: случись в этой жизни что, уже где-нибудь под вывеской «Скрутим пробег!» на кусок хлеба я всегда себе заработаю…
Долго ли коротко ли, а настало время ответного визита. И уже к нам на урок труда пожаловал один из сотрудников АРЗ-9. Причем первое впечатление было таково, что если кто и утаскивает из автомата с газировкой стакан – то перед нами первый подозреваемый. Впечатление, однако, оказалось в чем-то ложным.
Сперва заморский гость долго и нудно информировал
Тут народ немножко загрустил, но наш Учитель (с большой буквы) Труда, святой человек Александр Васильевич Кузнецов после занятия собрал всех рукастых и сказал без обиняков, как ему и было свойственно:
– Делайте нормально, не как руками из жопы растут. Светит такая тема, что заплатят вам реальных денег. По расценкам РАБИСа, конечно, но все-таки…
Мы, конечно, информацию восприняли с недоверием. Но Александр Васильевич не зря был рукоположен в районные методисты по своему предмету и вообще имел репутацию человека, который слова на ветер бросает крайне редко.
Потому что «пальцы» в нужном количестве были нарезаны, замерены штангенциркулем со всей тщательностью, а потом куда-то отправлены. А потом прошел месяц, пришла Весна, и как-то все позабыли, а потом…
А потом однажды пришла в школу натуральная ведомость, с печатью АРЗ-9, пахнущая машинным маслом, бензином и ветошью для протирки. Таким-то и таким-то – зайти в канцелярию, расписаться и получить, исходя из качества и количества выполненных слесарных работ.
Шесть рублей с копейками. Две мятых трешки и горстка мелочи. Ну, в принципе, для шестиклассника времен Перестройки и Гласности… но дело не в сумме, конечно.
«Что остается от песенки, когда ее спели?» Что остается от детства, когда оно условно заканчивается?
Первый настоящий друг, первый класс, первая учительница, первый глоток портвейна все с тем же первым настоящим другом, первая затяжка, первый поцелуй, ну куда ж без него… и первые настоящие деньги, которые ты заработал собственными руками. Первые. Самые настоящие.
Да, а АРЗ-9 теперь уже совсем, окончательно – нет на этой земле. Да и много чего и кого уже нет… «Но мы-то помним!»
«Новослободская»: как я чуть Родину не предал
«Новослободская» для меня – станция детства, так сказать. И я бывал на ней чаще, чем на любой другой. Но не потому, что мы там жили, а потому что автобусы из нашего Бескудникова приезжали на «Новослободскую», другого метро ближе не было. Соответственно, несколько «тёплых ламповых» историй на эту тему, и эта условно первая.
Станция «Новослободская», как всем прекрасно известно – одна из красивейших станций московского метрополитена. Немудрено, что и в незапамятные уже времена – для иностранных туристов именно «Новослободская», наряду с «Маяковской», была обязательный пункт «подземной программы». Неизменно интуристы с интересом рассматривали витражи, фотографировали их, цокали языками от восхищения – а потом писали в своих отчетах в соцсетях примерно так: «Novoslobodskaya station is really must see! It’s amazing and wonderful!
А, не было тогда еще соцсетей… но смысл тот же.
Насчет красот – всё верно. Насчет угрюмости москвичей – не очень. Правильнее было бы сказать – «сосредоточены и собраны». А всё дело в том, что «Новослободская» с чисто транспортной точки зрения – на какое-то время осталась последней станцией Кольцевой ветки, не имевшей своей «радиальной». Так что огромный район Москвы, и Дмитровское с Коровинским шоссе, и то, что называли общим словом «Бескудниково», и еще ряд местностей и «локаций» – все, все их жители так или иначе прибывали на «Новослободскую». Многие – протрясясь в битком набитом автобусе не менее получаса, а то и больше. Немудрено, что некоторая многолюдность наблюдалась на «Новослободской» постоянно, а пассажиры – волей-неволей имели вид собранный и сосредоточенный.
…И жил как раз в транспортном бассейне «Новослободской» один юный москвич. И была у него Мечта…
Конечно, в детстве различных мечт у каждого много, но среди прочих имелась и такая, на первый взгляд незатейливая: получить однажды вязаную шерстяную шапку, в просторечии именуемую «петушок».
А всё дело в том, что бытовало на их Северной рабочей окраине такое поверье, что ли… или традиция… Короче, кроличья шапка-ушанка – считалась в чем-то атрибутом совсем юных несмышленышей. Детей. А настоящий пацан – должен был ходить в шерстяной. С детей – какой спрос, а пацана уже можно попросить ответить на ряд системообразующих вопросов: «С какого-то ты, пацан, микрорайона, что здесь так смело гуляешь?», «За какой спортивный клуб ты, пацан, болеешь?» «Знаешь ли ты, пацан, Серого и Лысого?» То есть, шерстяная шапка – это был некий знак перехода на новую возрастную ступень, определенный авторитет, готовность отвечать за свои слова и поведение.
И однажды Мечта – сбылась. Мама Таня, конечно, долго упиралась на тему «Она же насквозь продувается, простынешь сразу, а тут ушки опустил, тесемочки завязал – и голове тепло!», но однажды шапка была куплена. По знакомству, у какой-то полуподпольной вязальщицы, за целых 10 рублей, и не просто обычная «Лыжня России-1982», а синяя, с белыми звездами, красным отворотом и надписью USA. Круче была бы только чисто красно-белая и с надписью «Спартак Чемпион!» или, к примеру, «Iron Maiden», но совсем начинающему пацану ходить в такой было бы уж слишком рискованно.
Но и без того: о качестве шапки убедительно свидетельствует тот факт, что в первую же зиму ее трижды пытались с юного москвича снять молодые жители других микрорайонов. Причем если в первых двух случаях удалось справиться своими силами, то в третий – пришлось прибегнуть к недостойному в чем-то приему. Оповестить претендентов на головной убор, что его текущий обладатель – проживает в одном подъезде с самим Тасиком Сорокиным, и если что…
Ну это да. Вся округа хорошо знала, что Тасик бьет на самом деле крайне, крайне редко, но если уж доходит до этой крайности – то бьет он всегда ровно один раз, после чего оппонента неизменно уносят на носилках. Конечно, призывать на помощь «брата, кума и свата», а также авторитет старших товарищей – в какой-то мере было «не комильфо», но не возвращаться же было домой с непокрытой головою! А информация о соседстве с Тасиком возымела должное действие.