Ненаглядная красота
Шрифт:
— Хорошо, — говорит Василий, — спрошу.
Вот пошёл Василий дальше.
Шёл-шёл, пришёл на зелёный луг. На лугу большой дворец из человечьих костей выстроен.
Зашёл Василий во дворец, ходит по богатым горницам. Нигде голосу не слыхать, человека не видать. Приходит он в последнюю горницу, видит у окошечка девицу-красавицу. Как увидела она Василия, расплакалась.
— Ты что за человек? Зачем в этакое страшное место зашёл?
Рассказал ей Василий всё, она и говорит:
— Не за деньгами ты сюда пришёл, а Змею Горынычу на съедение. Да какими путями ты шёл?
Рассказал ей Василий про дуб, про Кита, про перевозчика.
Вдруг шум пошёл, дворец задрожал.
Говорит девица-красавица:
— Змей Горыныч летит. Садись в сундук, да и слушай, что мы говорить будем.
Сел Василий в сундук, затаился, дышать боится.
Влетел в горницу Змей Горыныч, закричал, зафыркал:
— Что здесь русским духом пахнет?
Отвечает ему девица-красавица:
— Сам ты на Руси летал, русского духу нахватался, а с меня спрашиваешь.
Змей прилёг на постель, а девица рядом села, ему говорит:
— Змей-батюшка, какой я без тебя сон видела! Будто я иду по дороге, и кричит мне дуб зелёный: «Долго ли мне, девица, ещё стоять?»
— Ему стоять до той поры, как подойдёт к нему кто да толкнёт ногой. Тогда он вырвется с корнем, а под ним злата и серебра, драгоценных камней и скатного жемчуга больше, чем у Марко Богатого.
— А ещё пришла я к реке, и спрашивает меня перевозчик: долго ли ему перевозить?
— Пусть он сунет кому-нибудь в руки весло, оттолкнёт лодочку от берега. Тот и будет вечно перевозчик, а он на покой уйдёт.
— А ещё — будто шла я по морю, а меня Кит-рыба спрашивала: долго ли ей лежать?
— Пускай выплюнет двенадцать кораблей Марко Богатого, тогда в воду пойдёт, и тело его заживёт.
Сказал это всё и заснул Змей Горыныч крепким сном. Девица выпустила из сундука Василия Бесчастного и говорит:
— Беги скорей, пока он крепко спит.
Побежал Василий Бесчастный, добежал до моря-океана, до Кита-рыбы. Кит-рыба его и спрашивает:
— Говорил ли обо мне Змею Горынычу?
— Выплюнь двенадцать кораблей Марко Богатого.
Плюнул Кит-рыба, и двенадцать кораблей пошли на всех парусах ничем не вредимы.
Дошёл Василий до перевозчика. Перевозчик его и спрашивает:
— Говорил ли обо мне Змею Горынычу?
— Говорил, — отвечает Василий, — только сначала перевези меня, а потом и ответ держать буду.
Переехал Василий на другой берег, выпрыгнул из лодки и говорит:
— Кто к тебе первый придёт, сунь ему весло в руку, оттолкни лодку от берега, тогда и на покой пойдёшь.
Пришёл Василий Бесчастный к зелёному дубу, толкнул его ногой. Дуб свалился. Под ним золота и серебра, камней драгоценных и скатного жемчуга нет числа.
Оглянулся Василий. Видит — плывут прямо к берегу двенадцать кораблей. Приказал Василий матросам отнести на корабль золото и серебро и драгоценные камни и домой поплыл.
Как увидел Марко Василия живого и здорового, да с несметным богатством, так разгневался, что и меры нет.
Вскочил на коня, к Змею Горынычу поскакал, доскакал до реки, сел в лодочку. Сунул ему перевозчик в руку весло, сам из лодочки выпрыгнул.
Остался Марко Богатый вечным перевозчиком. До сих пор людей перевозит.
А Василий Бесчастный стал с Настенькой жить-поживать, добра наживать.
ВАСИЛИСА ПРЕКРАСНАЯ
— Слушай, — говорит, — доченька, береги эту куколку и никому не показывай. Если случится с тобой беда, дай ей покушать и спроси у неё совета. Поест куколка и поможет твоему горю, доченька.
Поцеловала мать Василисушку и умерла.
Потужил старик, потужил, да и женился на другой. Думал дать Василисе матушку, а дал ей злую мачеху.
Были у мачехи две дочери: злые, дурные, привередливые. Мачеха их любила, ласкала, а Василису поедом ела. Плохо стало жить Василисушке. Мачеха и сёстры всё злятся, бранятся, работой девицу изводят, чтобы она от тяжёлого труда похудела, от ветра и солнца почернела. Только целый день и слышно:
— Василиса, Васка, Василиска! Обед свари, избу убери, принеси дров, подои коров, да работай живей, да смотри веселей!
А Василиса всё делает, всем угождает, всю работу справляет. И с каждым днём Василиса хорошеет. Красавица! Ни в сказке сказать, ни пером описать. Это всё куколка Василисе помогает.
Утром раненько надоит Василиса молока, запрётся в чуланчике, потчует куколку молоком да приговаривает:
— Ну-ка, куколка, покушай, моего горя послушай.
Куколка покушает и утешит Василису, и всю работу за неё сделает. Сидит девушка в холодочке да рвёт цветочки, а у неё уж и грядки выполоты, и вода наношена, и печь истоплена, и капуста полита. Куколка ей ещё травку от загара укажет. Станет Василиса ещё краше прежнего.
Вот раз уехал отец надолго из дому.
Сидит мачеха с дочками в избе, за окнами темень, дождь, ветер воет, осень поздняя. Кругом избы лес дремучий, а в лесу Баба-яга живёт, людей, как цыплят, жрёт.
Вот мачеха раздала девицам работу: одной кружева плести, другой чулки вязать, а Василисе прясть. Во всём доме огонь погасила, одну лучинку оставила, где девушки работали, и спать легла.
Трещала, трещала лучина берёзовая, да и загасла.
— Что тут делать? — говорят мачехины дочки.— Огня во всём доме нет, работать надо. Придётся за огнём к Бабе-яге идти.