Ненавидь меня
Шрифт:
Линни садится и смеется: "Находить проход туда, куда нам не положено, — это буквально наша работа". Именно так.
В кармане зажужжал телефон, и я вытащила его.
Пожалуйста, будь в Il Giardino через 30 минут. Твой отец хочет узнать последние новости. — Бруно
Это неизвестный номер, но для него не редкость каждые несколько недель получать чистую гарь.
Обычно я не выполняю приказы отцовского лаптежника, но я благодарна за повод уйти от этого разговора. Несмотря на все прошедшее время и все кровавые события, произошедшие между нашими семьями, этот план все еще ощущается как
Это прямое, преднамеренное и неспровоцированное нападение. Если нас поймают, это будет вопиющим нарушением нашего перемирия, и я с содроганием думаю, что произойдет в ответ.
Фоксы не любят давать вторые шансы.
Ресторан Il Giardino был открыт еще до урбанизации района Джун-Харбор и является одним из старейших ресторанов города, на заднем дворе которого находится сад площадью четверть акра. И по сей день здесь используют продукты из сада, а места для сидения на открытом воздухе расположены по всему саду. Так что вы можете съесть свой лингвини алла путтанеска рядом с растением, которое вырастило те же самые помидоры на вашей тарелке.
Торопясь покинуть квартиру, я выхожу из такси на десять минут раньше. С тротуара я почти представляю себе это место во всей его красе восемьдесят лет назад. На каждом столе, покрытом красными скатертями, горят свечи, и все это светится, но не слишком ярко. Низкие деревянные стропила имеют деревенский шарм, а на стенах висят черно-белые старинные фотографии Италии.
Мария машет мне рукой со стойки хостес, когда я вхожу. "Столик на одного сегодня, Эф?" Несмотря на то, что еще несколько пар ожидают столика, Мария протягивает меню, чтобы сразу же усадить меня. Не могу отрицать, что принадлежность к роду Лучано имеет свои преимущества — мне кажется, я никогда в жизни не ждала столика.
"Два, мой отец идет".
"Внутри или снаружи?" — спрашивает она, пробираясь между столиками, и я следую за ней.
"Снаружи, пожалуйста". Вечер чудесный, достаточно прохладный, чтобы чувствовать себя комфортно, но не настолько холодный, чтобы мне понадобилось что-то большее, чем легкий длинный рукав.
Когда она ведет меня под решеткой из стручковой фасоли к свободному столику, мои ноги подкашиваются, а сердце подскакивает к горлу. Мне приходится бороться с желанием прижаться к кирпичному тротуару и спрятаться за приподнятой садовой грядкой. Я вижу его сквозь зеленую шпалеру, увитую виноградом.
Финн сидит один за столом с книгой в одной руке и сигаретой в другой. Несмотря на то, что меня каждый день бомбардируют его фотографиями, я не готова к тому, что, увидев его вживую, почувствую удушье.
Уйти ли мне? Сказать ли ему, чтобы он уходил? Скоро приедет мой отец.
"С тобой все в порядке?" Голос Марии вывел меня из транса.
"Хм? О да, все отлично". Не утруждая себя фальшивой улыбкой из вежливости, я сажусь за стол и пытаюсь перевести дыхание. У Финна на столе нет тарелок, только чашка с эспрессо и блюдце, так что, возможно, он уже закончил есть и уйдет до прихода моего отца. Будем надеяться на это.
Мария
Сад окружен кирпичной стеной, и наши столики стоят прямо перед ней, в конце ряда грядок. Других столиков в нашем ряду нет, и у меня мурашки бегут по рукам, когда я остаюсь наедине с Финном, как никогда за последние десять лет.
Я чувствую его темное присутствие, как облако, плывущее перед солнцем и создающее мгновенную прохладу. Чувствует ли он меня так же, как я его?
Запах сигаретного дыма доносится до меня и мгновенно возвращает меня в ту ночь, когда мы забрались на крышу и вместе курили сигарету, пока я учила его созвездиям. С тех пор я тысячу раз чувствовал запах сигарет, но почему-то именно с этим воспоминанием он неразрывно связан. От этого запаха у меня что-то остро болит в груди.
Я пытаюсь сжаться в кресле, но не могу отвести взгляд. Я завороженно смотрю на его длинную шею, пока он делает глоток, и на то, как заходящее солнце делает его скулы точеными и резкими. Он переворачивает страницу, его взгляд устремляется вверх, и мое сердце почти останавливается. К счастью, он не замечает меня, и я проверяю время, гадая, когда же, черт возьми, приедет мой отец. Если бы это не был занятой вечер пятницы, я бы попросила разрешения на входе, но я уже проскочила через очередь ожидающих клиентов.
Официант выходит с бутылкой вина, которую я не заказывала. "Мои комплименты вашей семье", — говорит он и наливает мне бокал, пока я жду. Я быстро осушила его и налила себе еще один. Я вскакиваю, когда мой телефон пикает от очередного текстового сообщения.
Планы изменились. Он не придет.
Слава Богу. Я допиваю оставшееся в бокале вино, бросаю салфетку в кресло и встаю, чтобы уйти, поблагодарив Марию, Иосифа и Иисуса за то, что они отпустили меня раньше.
"Эффи?" Его голос глубже, чем я помню, но я сразу же узнаю его.
Я кусаю себя за щеку и подумываю о том, чтобы убежать, но это было бы чертовски подозрительно, и я не могу притвориться, что какая-то часть меня хочет только одного — сесть за его стол и сделать вид, что последних десяти лет не было.
Я медленно поворачиваюсь, надеясь, что выражение удивления на моем лице правдоподобно. "О Боже, привет. Я тебя там не видела". Боже, какая ужасная фраза.
"Ты уходишь?" — спрашивает он, пригнув голову, чтобы лучше видеть сквозь паутину бобов.
"Я ждала кое-кого, но они отменили встречу", — быстро говорю я и поворачиваюсь, надеясь, что он оставит все как есть.
"И ты действительно собираешься пустить это Брунелло ди Монтальчино на ветер из-за того, что какой-то придурок тебя подставил?" Он кивает на недопитую бутылку на моем столе.
"О нет, я ждала — это было не свидание". Мои щеки горят.
"Хорошо." Он откидывается назад, скрещивает ноги в лодыжках и медленно затягивается сигаретой, моя кожа горит, когда он откровенно скользит взглядом по моему телу, затем снова вверх.
"Хорошо?"
"Присоединяйся ко мне". Уголок его рта приподнимается, и он кивает на пустой стул за своим столом.