Ненависть и наслаждение
Шрифт:
Генри там не один. Есть еще один гость, с желтовато-белой чешуей и красными глазами-бусинками. Она свисает с его плеч, двигаясь вверх вокруг его волос, издавая мягкий шипящий звук, когда высовывает раздвоенный язык.
Его несколько раз укусили. Змея-альбинос. На его руках и бедрах есть отметины. Он потеет, как свинья. Он абсолютно грязный, и вокруг его распухшего рта засохшая кровь, как будто его несколько раз ударили.
Генри стонет в агонии, и я делаю шаг вперед, но Диего поднимает руку, удерживая меня суровым взглядом. Слезы собираются в уголках моих глаз. Мне так жаль его. Это моя вина. Я только усугубила ситуацию.
— Что ты с ним сделал? — рявкаю я, поворачиваясь лицом к Драко.
— Ее зовут Сильвия, — объявляет он, игнорируя мою истерику.
Я сжимаю кулаки, когда он обходит меня.
— Драко, это просто смешно. Это я отпустила его. Почему ты наказываешь его за это?
— Она живет здесь, на этих полях. Любит эти цветы. Сильвия может проскользнуть прямо сквозь них и почти не уколоться. Это поразительно. Однажды мы увидели ее, и я собирался обезглавить ее, но то, как она двигалась среди этих цветов, как будто шипы были перьями или чем-то в этом роде, ну, я решил, что оставлю ее в живых. Она была бесстрашна и, что удивительно, до сих пор не ушла. Великолепная змея. Хотя я не думаю, что она отсюда. Возможно, сбежала из зоопарка, который находится приблизительно в километре отсюда.
— Драко, — выдыхаю я, переводя взгляд с него на Генри, — он умирает.
— Вот именно. Она ядовитая. И она может распознать труса и лжеца так же хорошо, как и я.
Голова Генри падает, ударяясь о стену.
— Тогда просто убей его. Покончи с этим. Прекрати мучить его!
— Зачем мне это делать?
Гнев ослепляет меня. Я делаю шаг вперед, протискиваюсь мимо Диего и выхватываю пистолет из кобуры Драко.
Гильермо немедленно наставляет на меня пистолет, Диего следует его примеру. Но они насторожены, потому что я навожу пистолет не на Драко. Я целюсь в Генри. Его глаза закрыты. Я уверена, он даже не знает, что я здесь. Он не может умирать так медленно. Лучше покончить с этим.
Прямо сейчас.
— Сделай это, — бормочет Драко, наклоняя голову. — Давай. Убей своего трусливого друга.
Моя рука дрожит, палец лежит на спусковом крючке. Но я держу пистолет нацеленным прямо ему в голову, как учил меня папа на стрельбище, когда мне было шестнадцать.
Нужно прикрыть один глаз, поднять руку, держать ее ровно.
Я долго смотрю на Генри, мои глаза слезятся. Я пытаюсь поднять руку, но не могу. Я больше никого не могу убить. Я хочу, чтобы он перестал страдать, но не так. Не так.
Драко кладет ладонь на пистолет и опускает его, стоя рядом, сосредоточенный исключительно на мне.
— Нет никакой необходимости убивать его. Я отправляю его в Бразилию.
— что? — Я поднимаю взгляд, мои глаза наполнены слезами. — В Бразилию? Почему?
— Он будет там жить. Жить, Джианна.
Я хмурюсь. Перевожу взгляд с Драко на Генри, руки все еще дрожат. Он забирает у меня пистолет, кладет его обратно в кобуру, а затем поднимает руку в сторону охранников. Они мгновенно опускают оружие, но не сводят с меня глаз.
— Почему? — спрашиваю я еще раз.
— Потому что ты этого хочешь. И если это даст тебе хоть какое-то успокоение, прекрасно. Но он не сможет вернуться в Соединенные Штаты. Он будет в Бразилии один, и за ним будут присматривать. Он не будет полностью свободен. Я все равно буду постоянно следить за ним, что бы он ни делал.
Меня охватывает облегчение, раздуваясь в груди, как надутый воздушный шарик.
— Драко, я... — Я не понимаю. Я серьезно не понимаю.
— Сильвия обезврежена, но это не значит, что она не кусается. — Драко ухмыляется. — Генри накачан наркотиками, но с ним все будет в порядке... если только он не сделает какую-нибудь глупость.
Драко щелкает пальцами, и Диего выходит вперед, поднимает Сильвию и возвращает ее на поле. И, как он и сказал, она спокойно уползает, практически неуязвимая для шипов.
Я смотрю на него, потеряв дар речи.
— Ты приняла свое решение, и теперь я принял свое. Вместе. Король и королева. — Драко обхватывает мое лицо ладонями. — Не говори, что я никогда ничего для тебя не делал. Это огромный риск для меня, но именно так я хочу, чтобы это сработало. Я думал об этом. О Лионе. О том, что он обещал мне давным-давно. Он бы тоже сказал мне, чтобы я отпустил Генри, или сделал бы это сам.
— Да, — шепчу я. — Он бы так и сделал.
— Я вижу так много в тебе от него. Как, черт возьми, я должен это игнорировать? — Драко роется в заднем кармане, пока Диего и Гильермо вытаскивают Генри из сарая. Протягивая мне черно-белую фотографию, Драко говорит: — Доказательство.
Фотография старая. Но на снимке мужчина в бежевой фетровой шляпе. У него действительно загорелая кожа и густые черные усы. У меня такое чувство, будто я видела его раньше. В его губах зажата сигара, и он обнимает молодого, знакомого на вид мальчика. Рядом с мальчиком стоит папа. Мой папа. У него тоже сигара, но он держит ее в руке и широко улыбается в камеру. Он выглядит расслабленным и счастливым, как будто он их любит. Как будто заботится о них. Как будто доверяет им.
— Фотография сделана в тот день, когда я познакомился с Лионом. Мне было двенадцать, и я сразу же ему доверился. Однажды летом он приехал сюда, в Мексику. Он помог моему отцу получить визу. Они вместе заключали сделки. Они были почти партнерами — Лион заправлял в Соединенных Штатах, а мой отец в Мексике. Таков был порядок, ясный и простой, и он сработал.
Я медленно поднимаю на него взгляд, но ничего не могу прочесть в его глазах. Не за этими темными очками.
— Прочти на обороте, — бормочет он.
Я переворачиваю фотографию, и там есть слова, написанные красными чернилами. Черт возьми. Это папин почерк. Небрежный и мужественный. Я хорошо его помню.
Там написаны слова: Храни это у себя, малыш. И всегда оставайся сильным.
Я буквально слышу, как папа произносит эти слова, почти как шепот мне на ухо.
— Он дал это тебе? — уточняю я.
Драко едва заметно кивает.
— Достаточно доказательств?
Итак. Одна только эта фотография стоит тысячи слов. В чернилах скрыта любовь. Уважение. Эти люди были близки. Драко смотрел на папу с благоговением. То, как он наклонился к нему, словно чтобы убедиться, что отец рядом.