Ненавистный брак
Шрифт:
В огромной печи жарко горели большие, как стволы, поленья. Лиза притулилась у печи, оставаясь все такой же отрешенной, молчаливой и далекой, какой была всю дорогу, сидя рядом с мужем в санях, которые тащила по ледяным, заснеженным полям тройка лошадей. Девушка с трудом выпила стакан чаю, чтобы согреться. Она видела, как муж стакан за стаканом хлещет водку, но не произнесла ни слова. Ее мысли были далеко отсюда: она вспоминала, как в последний раз бросила взгляд на свой родной дом и увидела понурое лицо брата и заплаканное лицо матери. В памяти осталось скорбное выражение на
– Тебе нужно хорошенько поесть, Лиза, – мрачно бросил Карелин, и девушка вздрогнула от неожиданности. – Вот уж не знал, что ты питаешься святым духом. Ты идеальная жена для бедняка. Тебе не стоило выходить за меня.
– Я всегда думала, что не стоило, – спокойно ответила Лиза, – но ты, судя по всему, думал иначе, и женился по своей воле.
Подошел Николашка, неся в руках поднос с кувшином кипяченого молока.
– Вот, барыня, попейте хотя бы это, – просящим голосом промолвил он, протягивая Лизе кувшин своими заскорузлыми мужицкими руками. – Нам ведь цельную ночь еще ехать до Карелинки, да и днем еще.
Лиза на секунду взглянула на добродушное лицо слуги и взяла кувшин. Александр, кипя от злости, раздраженно отошел от жены.
А чуть позднее снова снег, дорога, бубенцы, молчание и душевная боль, отражавшаяся лишь в глазах. После долгих часов пути молодожены, добрались, наконец, до родового гнезда Карелина – большого, нескладного, обветшалого дома. Хозяева покинули его двадцать лет назад, и эти годы полного запустения превратили старый дом почти в развалины, а поспешный приезд Карелина помешал хоть как-то подлатать его.
– А домишко-то хуже твоего прежнего, не так ли? – саркастически спросил Александр.
– Неважно, – ответила Лиза.
– Очень мудрый ответ. Раз тебе все равно, не будет повода для споров.
Они вошли в необъятную спальню князя. Старая кровать с балдахином, два стола, сундуки, кресла с высокой спинкой и старый, потертый ковер на каменном полу. Под потолочной балкой висела огромная лампа. Казалось, жизнь в этом доме теплилась только в большой печи, где потрескивали горящие дрова. Подойдя к печке, Лиза скинула шубу и меховую шапку.
– Ну и удивили мы старых слуг, – заметил Карелин. – Ты только послушай, как они суетятся, бегают где-то там, внизу, стараются приготовить нам ужин, которому, кстати, ты могла бы отдать должное.
– Я не хочу есть, и сразу же лягу спать.
– Мы ляжем. Ты всю дорогу изволила не обращать на это внимания, но есть одно обстоятельство, которое меняет ход твоих намерений – мы женаты. За всю дорогу ты не сказала мне ни слова.
– Полагаю, ты понимаешь мое душевное состояние.
– Допустим, я все понимаю.
– Тогда, оставь меня в покое.
– Это значит, что ты сговорилась со своей маман и братом. – Александр сдерживался с большим трудом. От злости его щеки покраснели, а глаза сверкали диким, яростным огнем. – Это значит, что ты такая же, как
Впервые за все время Лиза вызывающе выпрямилась во весь свой рост.
– Замолчи! – выкрикнула она. – Прежде чем назвать пап'a кем-нибудь, подумай над своими словами!
– И правда, я думаю, он один был ни в чем не виноват... он хотел сказать мне что-то перед смертью, вероятно, хотел предупредить о том, что ты собиралась пойти в старую беседку через несколько часов после того, как поклялась мне в вечной любви и уважении!
– Довольно! – жестко оборвала мужа Лиза. – Я всегда считала тебя невоспитанным и грубым, но не думала, что ты дойдешь до оскорблений, топча ногами мою боль… после того, как потащил меня в эту глупую поездку, чтобы приволочь в эту берлогу.
– А что ты ожидала? Дворец в Петербурге? Двор, балы, что ж, отличное средство облегчить свою скорбь.
– Замолчи! Каждое слово еще больше показывает твою низость и злобу! С первой минуты нашего знакомства я возненавидела тебя, с самой первой минуты почувствовала неприязнь к тебе, ты был мне отвратителен!
– Отвратителен? – с мучительным негодованием повторил Карелин. – Ты сказала, отвратителен?
– Да, отвратителен! – гневно подтвердила Лиза. – К чему и дальше лгать? Ты ведешь себя, как последний мужик, пьешь водку в трактирах. Ты относился и относишься ко мне без сострадания, как относилась ко мне маман. Вы устроили свадьбу, будто речь шла о покупке собственности. Ты знал, что я не любила тебя и не могла полюбить, потому что любила другого человека… Я открыто давала понять, что ненавидела тебя, а ты упорно стремился жениться на мне…
Александр посмотрел на жену, и его гнев вмиг испарился. Лиза была права! Надо было быть слепым, наивным простофилей, чтобы не прочесть в ее холодных взглядах полное безразличие... То, что он принимал за чистоту и невинность, было не более чем равнодушие, а он сходил по ней с ума настолько, что восхищался ею, боготворил ее. Какими смехотворно-нелепыми, должно быть, казались ей его любовные письма, переданные вместе с букетами цветов, которые он выращивал для нее своими руками. Боль бурным потоком хлестала с губ Александра, когда он выкрикивал Лизе свои упреки, а та растерянно смотрела на него, заметив искренность в резких словах мужа.
– Я считал тебя невинной, как дитя, Лиза, – зло расхохотался Карелин. Его лицо пылало от гнева и водки, руки напряглись, а волосы растрепались. – Я верил, что твое чистое сердце раскроется, как цветок, от жара моих поцелуев. Каким смешным глупцом я должен был тебе казаться! – Он шагнул к Лизе, и она попятилась.
– Не подходи ко мне! – крикнула она, не скрывая своего отвращения и страха.
– А почему я не должен подходить? Ты – моя жена. Я женился на тебе, дал тебе свое имя, расплатился с долгами твоих родных, спас брата от тюрьмы, а твой отец не умер от стыда. Ты продала себя, или тебя продали, какая разница. Я знаю, что купил тебя, и ты принадлежишь мне, хотя это было не больше, чем месть за себя.