Ненавистный брак
Шрифт:
– Я знаю, что Вы думаете обо мне самое плохое... однако, полагаю, Вам не хватит времени побежать к Александру и рассказать ему об этом, – холодно и спокойно произнесла она.
– Ну что Вы, княгиня, я не так наивна. Мое слово против Вашего... Мне нужны доказательства, чтобы рассказать о чем-то помимо того, что господин Ежов не ценит свою жизнь, раз осмелился на подобное... С меня довольно и того, что я увидела нечто весьма интересное...
– Вы – гнусная и подлая женщина, Наташа! Что Вы себе вообразили? Я не была ни в его объятиях, ни в чьих-либо еще! Я ни в чем не виновата! Несмотря на то, что Вы видели, и несмотря на все Ваши домыслы, меня не в чем упрекнуть!
–
Лиза держалась, как могла. Факты были сокрушительно очевидны, несмотря на ее негодующую невинность и незапятнанную женскую честь. Она ничего не сумела бы объяснить князю, не сказав ему всей правды, не открыв настоящего имени мнимого Ежова, не поведав старую историю ошибок, заблуждений, обид и недоверия. Лиза совершенно растерялась и почувствовала, как это было раньше, что стены завертелись, закружились вокруг нее, пол начал уходить из-под ног, в глазах все потемнело и расплылось, а в горле перехватило дыхание.
– Делайте, что хотите... и говорите, что хотите! Вы... – не успев договорить, Лиза рухнула на пол у ног своего злейшего врага. Наташа с триумфальной улыбкой посмотрела на поверженную княгиню, а затем, перешагнув через нее, вошла в комнату и дернула за шелковый шнур, висящий рядом с кроватью.
Раньше всех на зов явилась Катя, а следом за ней прибежали Нюшка и Лев Ильич. Наташа лично спустилась вниз, чтобы сказать Карелину, что его супруге плохо.
Лев Ильич уверил князя, что речь идет о простом обмороке, но, тем не менее, эти самые обмороки беспокоили его. Не понимая причины нервных срывов, доктор прописал Лизе абсолютный покой. Александр подумал, что жену привели к обмороку краткая ссора в его кабинете, неоправданно резкие слова и письма матери. Он объяснил доктору, что до свадьбы Лиза была абсолютно здорова, и, вероятней всего, причина теперешнего состояния жены кроется в новостях, полученных в письмах.
– Вы мне говорили, что в день вашей свадьбы княгиня потеряла отца, и это было большим горем для нее, – задумчиво промолвил Лев Ильич, – так что, вполне возможно, из-за этого несчастья к моменту зачатия ребенка ее нервы уже были расшатаны.
Александр прикусил губу, сдерживая ответ. На миг его бледное лицо раскраснелось от нахлынувшей волны смущения и стыда. Карелин вспомнил ту ужасную брачную ночь, когда он вел себя по-скотски, как деревенщина, вспомнил свою грубость, жестокость, насилие, отчаяние от ревности и гнева. Он отвернулся, стараясь избежать всепонимающего и мудрого взгляда доктора.
– Княгине необходима нежность, внимание, ласка, забота и понимание. Ее должна окружать атмосфера гармонии… – жестко сказал Лев Ильич. – Это единственное лекарство, которое я могу ей прописать, и которого, уверен, ей не хватает…
Александр качнул головой и вошел в спальню жены. Увидев входящего мужа, Лиза слегка вздрогнула, но разглядела в его глазах лишь искреннюю обеспокоенность, нежность и любовь. Да-да, любовь. Этот человек любил ее! Но насколько прочным доказательством ее невиновности стала бы услышанная им правда? И могла ли правда противостоять его дикой, необузданной гордости? Лиза поняла, что их с Федором ложь, вероятно, стоила бы Лаврецкому жизни, а она отделалась бы презрением, которое не смогла бы перенести. Осознав все это, девушка тихонько всхлипнула. Александр взял жену за руку и принялся успокаивать, говоря ей какие-то нежные слова. Лиза закрыла глаза, чтобы не видеть насмешливого удовлетворения на радостно-счастливом, сияющем лице Наташи, которая стояла рядом с князем, облокотившись на спинку кровати.
– Ну-ну-ну, – ласково приговаривал Карелин, – лучше тебе поспать. Доктор прописал тебе покой и отдых, и его указания будут беспрекословно выполняться. Твоя жизнь для меня драгоценна!
Лиза услышала, как Наташа, наверняка уже не в первый раз, стала рассказывать, что, поднимаясь после ужина к себе, она нашла княгиню лежащей без сознания у двери своей спальни... Без сомнения, Маслова сказала это, чтобы дать понять ей, что покамест она на ее стороне, и ничего не рассказала князю. Александр наклонился к жене и поцеловал ей руку. Лиза прикрыла глаза не в силах вынести насмешку, притаившуюся в зрачках своей врагини, ее саркастичную улыбку. И взгляд, и усмешка были настолько вызывающе-дерзкими и оскорбительными, что вывели Лизу из себя, впрочем, она тут же почувствовала себя слабой и несчастной. Наташа взяла Александра под руку и вывела из комнаты, а Лиза протестующе стиснула руки от бессильного негодования и от того, что час расплаты и справедливого возмездия откладывался.
– Подожди, как только Федор будет в безопасности, Александр все узнает... все, и пусть убьет меня, если захочет! – воскликнула Лиза про себя.
На следующее утро, еще до восхода, Федор попрощался с доктором и князем, с ужасом сознавая, что Наташа добилась от Александра разрешения остаться в усадьбе до рождения ребенка, чтобы освободить Лизу от домашних забот и хлопот.
– Я не могу вот так взять и бросить ее, – печально сказал себе Федор. – Кто-то должен быть рядом с ней и защитить ее от Масловой!
Когда Катя с явным недовольством в голосе сообщила Лизе новость о Наташе, девушка вскочила с кровати, вне себя от ярости и волнения. Она почувствовала себя загнанной в угол, начиная понимать игру Наташи и напрасно ища в себе мужество противостоять сложившейся ужасной ситуации. Лиза беспорядочно металась из угла в угол просторной спальни, а расстроенная Катя бродила за ней, приговаривая:
– Да не мечись ты так, матушка, – упрашивала она, – не кручинься. – Ох, не к добру я это сказала, ох не к добру… – причитала старая служанка.
– Напротив, Катя, я должна благодарить тебя за то, что ты мне рассказала. Александр командует всем, будто меня и нет здесь вовсе, будто я не жена ему... Могу поклясться, что он уехал с Наташей... правда?
– Скорее, это она за ним побежала, матушка. Да и думается мне, что барин-то наш решил ее оставить здесь тебе во благо. Мужики-то ведь, порой, такие бестолковые... а я – простая служанка... что я могу сказать ему, как надоумить?
Катя опустила голову; унизительность положения болезненно ранила ее, будто в первый раз. Лиза тотчас же забыла о своих трудностях и с искренним интересом смотрела на загадочное выражение катиного лица, стараясь понять его. Она испытывала к Кате какую-то странную нежность и благоговение.
– Добрая, славная моя Катя, ты не просто служанка. Ты так сильно любишь Александра, и так предана ему, что, по крайней мере, я смотрю на тебя как на очень близкого ему человека... как на его родную мать!
– Бог с тобой, матушка, не говори так! – растроганно ответила Катя.
– Послушай меня, Катя. Если ты поговоришь с князем, он прислушается к твоим словам? Сочтет их искренними?
– Он знает, что я жизнь за него отдам. Если я поговорю с ним, он выслушает меня, да не послушает. Он ведь барин... Эх, да что там! Он знает больше всех... или думает, что знает... Прости меня, матушка, за то, что я так говорю... прямо.