Ненавистный брак
Шрифт:
Но всегда, когда супруги находились на грани разрушения разделявших их преград, у них на пути возникала Наташа. Вот и теперь раздался ее громкий голос, возвещавший князя, что его ждут слуги с подарком, и они желают вручить его лично.
Карелин не на шутку разгневался, но, смирившись, как всегда, когда дело касалось простолюдинов, пожелал жене спокойной ночи и направился вниз.
Немного погодя, когда праздничный гомон стих, и все успокоилось, Наташа потихоньку выскользнула из дома и верхом на своем коне промчалась по полю, быстро добравшись до места, где ее поджидала Марфа.
Ничуть не боясь, Наташа подошла к ней и напомнила о своем обещании помочь. Потеряв рассудок от ревности и гнева, Маслова долго откровенничала с Марфой и, в заключение заявила прямо в лоб:
– Я хочу только одного: чтобы наследник не появился на свет… не родился, понимаешь?
– Сколько времени осталось?
– Думаю, не больше двух месяцев… она ничего не говорит… особенно, мне. Княгиня на попечении лекаря, который всегда рядом с ней, и печется о ней. Она – лицемерка, обманывает князя….
– Тогда зачем ты все скрываешь? Скажи барину!
– Барину! – разбушевалась Наташа. – Ты достаточно хорошо его знаешь, чтобы понять, что я не могу это сделать. Он даже договорить мне не даст – потребует доказательств, а у меня их нет! Он не поверит моим клятвам и словам, а раз так…
– Ты права, матушка... – Марфа, дрожа, посмотрела на Наташу. – Не хотела бы я в ту минуту оказаться на твоем месте!
– Поэтому мне нужна твоя помощь, причем, немедленно! Пока я ищу доказательства, нужно напасть на нее с другой стороны! Если этот проклятый ребенок не родится, я добьюсь всего, к чему стремлюсь. Она должна убраться отсюда, но убраться побежденной, жалкой оборванкой. Убраться или умереть.
– Ты ревнива?
– До смерти, от ревности я схожу с ума… Повторяю тебе, Марфа, она должна умереть. Если этот ребенок родится, князь будет потакать ей во всем. Она не будет знать отказа. Я не могу ждать… понимаешь?..
– Хорошо, я сделаю, что ты хочешь. Убивать ее опасно, но если ты меня защитишь, то… много чего случиться может… например, можно подстроить, чтобы возница напился в стельку, а лошадь понесла. Возница-то Коля, так ведь?
– Да… этот болван…
– Который больше любит водку, чем пиво. Пошли его подальше от дома, да сведи как-нибудь наши с ним дорожки… а уж потом он сам станет искать меня… – засмеялась Марфа, ощерив свой беззубый рот. Наташа тоже рассмеялась в ответ, неожиданно растеряв весь свой гнев.
– Я заплачу тебе, сколько хочешь, если все получится так, как я надеюсь… – пообещала Наташа, снова садясь на лошадь, а Марфа вернулась в свое убежище.
***
Замечательно вышколенный дворецкий Кумазиных посторонился, пропуская Федора. Лаврецкий медленно вошел в просторный холл дома. Вот он снова был на ладожской земле, близ Петербурга. Шли первые дни мая. Федор печально окинул взглядом места, ставшие свидетелями его мимолетного счастья.
Надя с грустной улыбкой по-сестрински нежно обняла и поцеловала вернувшегося издалека кузена, а потом отступила на шаг, чтобы разглядеть его получше. Лицо Федора было бледным и осунувшимся, одежда была с чужого плеча, а рука висела на груди, перевязанная платком. В облике прежде статного и бравого поручика уланского полка были заметны следы боли и усталости.
– Феденька, ты болен, ранен?! – испуганно вскрикнула Надя. – Что с тобой?.. Идем в комнату, и ты все мне расскажешь...
– Расскажу, – пообещал сестре Лаврецкий. – Именно это мне и нужно: как можно быстрее излить кому-нибудь свою душу.
Федор до мельчайших подробностей поведал Наде обо всем, что случилось с ним с тех пор, как он решил поехать на орловские земли. Он рассказал сестре о днях, проведенных в Карелинке, о том, как живется там Лизе, и о своем страхе, что он оставил ее с этим грубым мужланом и Наташей, ее злейшим ревнивым врагом. В конце своего невеселого рассказа Лаврецкий пояснил, что решил отправиться в Петербург и разыскать там Павлу Петровну, чтобы она поехала к дочери... а еще лучше было бы, если бы там находился Дмитрий.
Надя выслушала брата, прерывая его рассказ то испуганными, то страдальчески-изумленными вскриками. Когда Федор заикнулся о Павле Петровне, она с горестным сомнением покачала головой:
– Павла Петровна живет в Петербурге, а Дмитрий ушел из дома через несколько недель после отъезда Лизы. Но не сгущаешь ли ты краски, Феденька? Князь кажется таким добрым, отзывчивым и справедливым человеком.
– Иногда так и есть, Надя. Например, со мной он обращался великолепно... но я же тебе все объяснил...
– А эта женщина, Наташа, она его давняя любовница?
– Полагаю, да, она была и остается ею. Эта женщина опасна, очень опасна, Надя. Она умна и решительна, у нее есть воля; она командует всеми слугами и имеет определенное влияние на князя.
– Знаешь, Федор, – Надя прошлась по комнате, – я не думаю, что Павла Петровна туда поедет, и не только потому, что это глушь. Она боится Карелина. К тому же, князь ненавидит Керлову, он и на порог ее не пустит.
Расстроенный Лаврецкий с тоской посмотрел на сестру, но неожиданно выпрямился.
– Но к тебе у князя нет ненависти. Карелин и твой муж с первой минуты испытывают друг к другу симпатию. Я уверен, что если ты пошлешь князю из Киева телеграмму, что случайно оказалась неподалеку от них, он пригласит вас приехать к ним.
– М-м-м... – с сомнением промычала Надя, казалось, она пребывала в нерешительности.
– Вы с мужем могли бы поехать в Киев. Сейчас самое подходящее время для поездки. Князь с Наташей всю весну и лето проводят в полях, и твое присутствие подбодрило бы Лизу... а потом, когда у нее родится ребенок...
– У Лизы будет ребенок? – радостно воскликнула Надя.
– Да, будет, если Наташа даст ему появиться на свет. Не думай, что во мне говорит ревность и эгоизм. Я уже давно смирился, и просто хочу помочь Лизе...
В эту минуту в комнату вошел Кумазин, случайно услышавший конец разговора. Он посчитал нужным вмешаться, видя, что Надя вот-вот уступит брату.
– Прошу простить меня, Федор, – сказал он Лаврецкому, – но за жену отвечу я.
– Фридрих! – в один голос воскликнули Федор с Надей.