Ненавистный брак

Адамс Браво Каридад

– Как же так? – досадливо и раздраженно пробурчал себе под нос Лев Ильич.

– Орловские земли? – радостно переспросил Александр. – Это же замечательно! Выходит, какое-то время Вы будете нашим соседом, и, значит, ваши поля мы тоже можем возделывать по-научному... Вы сообщили мне отличную новость, дружище Ежов!.. Поистине, сегодняшний день просто райский.

– Вы очень любезны, князь…

Немного погодя, когда Лаврецкий и Лев Ильич остались вдвоем, доктор сердито посмотрел на Федора и раздумчиво произнес:

– Я вот все спрашиваю себя, целителен

ли будет для Вас малороссийский воздух?

– А по какому праву Вы этим интересуетесь? – надменно спросил его Федор.

– Вы совершенно правы, у меня нет на это прав. Прошу меня простить. Я только что с божьей помощью спас жизнь одного замечательного человека. Любое, даже самое черствое, сердце растрогалось бы, видя страдание князя и его любовь к жене. Карелин обожает и боготворит свою жену; в ней заключена вся его жизнь. Только что князь переступил через себя, поборол злость и проявил великодушие в благодарность небесам за спасение Елизаветы Ивановны.

– Я не понимаю Вас, и не желаю понимать, – сухо заметил Федор. – Мне кажется, вы чего-то боитесь, доктор, но, знайте, что никто не желает княгине счастья так, как я... я жизнь свою отдам, лишь бы видеть ее счастливой...

– Молчите! – властно и в то же время испуганно приказал Лев Ильич, увидев подходившую к ним Наташу. Для нее приезд Лаврецкого был таким же счастливым событием, как и для князя.

Перемолвившись с Наташей парой слов, мужчины удалились. Маслова бесстрастно смотрела им вслед, а затем гордо вздернула подбородок и выпрямилась, словно разом поставила всё на кон, и теперь готовилась к бою.

– Он не смотрит на меня, как на женщину, я для него только приказчица, – зло пробормотала Наташа. – Ну и пусть... Приезд этого болвана мне на руку. Не будем упускать удобный случай. Мы еще поглядим, с кем из нас останется Карелин... Первая часть плана сорвалась, так получится вторая...

Маслова вошла в кабинет Александра. Князь встретил ее так же радостно, как и всех других. Он уже почти забыл о приказе, отданном двумя днями ранее, и непринужденно беседовал с ней. Напустив на себя смиренный вид, Наташа улучила момент, бухнулась перед князем на колени и торопливо забормотала:

– Прости меня, прости... – упрашивала она. – В честь рождения сына и той великой радости, что в твоей душе, позволь мне побыть здесь, рядом с тобой! Клянусь, что больше не обижу я княгиню и тебя не разозлю... ты даже не увидишь и не услышишь меня, если сам того не пожелаешь... Я стану самой распоследней из служанок княгини, только оставь меня, позволь быть рядом с тобой. Прошу тебя! Ты такой великодушный, так выполни мою просьбу!

– Ты образумилась, Наташа? – с нажимом спросил Карелин. – Хорошо, оставайся, если желаешь, только без глупостей. И знай, что скоро мы с Лизой уедем отсюда. Мы вернемся в Керловку, и осенью откроем, наконец-то, двери Карелинского дворца. К тому времени жена как раз снимет траур...

– Хорошо, Александр, как только вы уедете, я тоже уеду... в Николаевку.

Карелин прошел к двери мимо Наташи, и та потупила взгляд, чтобы князь не заметил победный

блеск в ее глазах…

Чувствуя, как радостно бьется сердце, и трепещет от нежности и сладких надежд душа, Александр приоткрыл дверь, вошел в спальню жены и подошел к кровати. Лиза улыбнулась мужу.

– Я не помешал тебе? Может, я не вовремя? – спросил Карелин. – Ты, должно быть, спала…

– Нет, мне не спится. Сон все никак не придет. А что ты хотел?

– Могу я посмотреть на малыша? – робко поинтересовался Александр.

– Конечно… Катя, – позвала Лиза, – подойди, пожалуйста!..

Старушка с маленьким чудом на руках быстро подошла и встала рядом с Лизой. Бледный от волнения Карелин склонился над запеленутым младенцем, чтобы рассмотреть крохотное личико, сжатые губки и закрытые глазки малыша.

– Он такой маленький, что уместится даже на ладошке, – сказала Лиза с какой-то печалью, – но я верю, что он быстро вырастет и станет таким же красивым и сильным как ты, Александр.

– Лиза! – воскликнул Карелин с обожанием глядя на жену. Дрожащими руками он стиснул ладонь Лизы. Оба молчали, но их глубокие взгляды были красноречивей всяких слов. Катя скромно отошла в сторонку и скрылась за портьерой боковой двери. От нахлынувшей нежности Александр придвинулся поближе к жене и ребенку. Тихим голосом он рассказывал Лизе о своих планах и о том, что сына ожидает блестящее будущее.

Лиза заворожено слушала мужа, но когда он закончил говорить, неуверенно прошептала:

– Александр, я должна рассказать тебе кое-что… вероятно, это огорчит тебя, но я хочу, чтобы ты, как можно раньше, узнал об этом!

– Только не сейчас, прошу тебя! – резко ответил он, думая, что жена намекает на прошлое. – Молчи, у нас еще будет время серьезно поговорить обо всем, когда ты поправишься. А сейчас – ни слова, тебе нельзя волноваться… Или ты хочешь, чтобы я приказал тебе молчать?

– Мой ужасный тиран! – нежно промолвила Лиза, и глаза ее наполнились слезами. – Иногда нужно говорить, пользуясь случаем.

– Ничего, выпадет и другой случай, а лучше мы вообще не станем говорить об этом. – Нахмурившись, Александр встал с кровати, но, увидев, что по лицу любимой катится слезинка, улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать Лизу и осушить губами соленую каплю. Он нежно погладил рукой по-девичьи пухлое лицо жены и мягко сказал: – А сейчас тебе нужно отдохнуть… Да, кстати, хочу сообщить тебе одну новость, которая наверняка тебя обрадует: вернулся Иван Ежов!

Лиза лишилась дара речи, но ее лицо выражало лишь безмерное удивление. Александр рассмеялся.

– Ты удивлена, правда? Я тоже остолбенел, увидев его перед собой. Должно быть, он очень спешил, раз так быстро вернулся. Думаю, в Москве он пробыл дня два, не больше, и в Петербурге несколько дней, чтобы оформить все необходимые бумаги. Все чин чином, бумаги он привез с собой. Ежов на пять лет арендовал орловские земли, так что теперь он – наш сосед. Как говорится, прошу любить и жаловать. По-моему, он неплохой охотник, и мы сможем отменно поохотиться на медведей и волков.