Ненавистный брак
Шрифт:
– Пойду в кабинет, поработаю немного, – пояснил он. – Завтра на рассвете поеду в участок, что на другом берегу реки, посмотрю на бродяг, которых задержали на этой неделе.
– Что?.. Опять кого-то поймали? – встревожился Федор.
– С тех пор, как на Вас напали, я велел устраивать облавы и удвоить заставы на дороге. За это время удалось поймать около дюжины бродяг и мелких воришек. Исправник ждет, чтобы я посмотрел на них и решил их дальнейшую судьбу. Меня не удивит, если одним из них окажется Николашка. По своей глупости он украл одну из моих лучших лошадей…
–
– Я вот о чем подумал. Если Николашка находится среди этих людей, то стоит лично допросить его. Доброй ночи, господа…
– Князь как-то неожиданно помрачнел, – заметил Кумазин, когда Карелин уже ушел.
– У него такой характер, – ответил Федор. – Жить рядом с ним, значит постоянно мучиться от подобных перемен. Вот он – сама доброта и любезность, а через секунду становится грубым, как дикарь, а Лизе приходится все это терпеть. Теперь ты понимаешь, Фредерик?
– Лиза любит князя, Федор, это сразу бросается в глаза. К тому же, поди разбери этих женщин... возможно, ее привлекает подобная переменчивость.
– Лиза не из таких…
– Бедный, бедный Федор, откуда тебе знать? Как бы хорошо ты не знал Лизу, а… – внезапно Кумазин замолчал и прикусил губу. В полумраке залы, недалеко от них, стоял Лев Ильич и слушал разговор. Доктор, как ни в чем не бывало, подошел к ним, и Кумазин деланно улыбнулся ему, соблюдая светские приличия.
– Доктор, вероятно, напуган нашей фривольностью, – сказал он.
– Нужно быть сумасшедшим, граф, чтобы вести подобные разговоры, где любой может вас подслушать. Это единственное, о чем я думаю… Покойной ночи.
– Черт возьми, какой кошмар! – тихо пробормотал Кумазин, глядя вслед ушедшему доктору. – Ума не приложу, как я мог…
– Не беспокойся, – прервал его Федор. – Доктор полностью на стороне Лизы.
– Ладно, как бы там ни было, а завтра ты уедешь отсюда, и больше ноги твоей здесь не будет. Из Орловки ты поедешь прямо в Киев, а остальным я сам займусь.
Лев Ильич вышел из дома и направился к небольшой, стоявшей неподалеку и укрывшейся среди ветвей, избушке, своему нынешнему жилищу.
Июньская ночь была ясной и безоблачной, и только луна омывала бледным светом молчаливые, сонные поля и темные стены княжеских хором. Сбоку почти неслышно приоткрылась дверь, из дома выскользнула Наташа и, увидев доктора, решительно пошла ему навстречу. Заметив идущую к нему Маслову, Лев Ильич улыбнулся.
– Кажется, Вам не спится, доктор? – любезно поинтересовалась она.
– Да вот, знаете ли, иду к себе. Может, Вам чем-то помочь, коллега?
– Благодарю, но нет, – улыбнулась Наташа, глядя на доктора. – У всех свои особые причины, чтобы побыть одним: у нашей раскрасавицы-княгини, у ее загадочных гостей, у статного молодца Ежова и у встревоженного князя, который сейчас не в духе, хотя и хочет скрыть свое беспокойство.
– Могу я узнать, почему Вы назвали друзей княгини загадочными?
– А разве Вы не находите их такими?.. Послушайте, давайте говорить начистоту. Вы так же, как и я, отлично знаете, что они заодно с княгиней… Не старайтесь навести тень на плетень,
– Думаю, сударыня, у Вас слишком бурно разыгралась фантазия…
– Отнюдь, я уверена в этом. Впрочем, Вы и сами, должно быть, слышали что-то…
– Абсолютно ничего. Меня не интересуют чужие разговоры…
– Лучше признайтесь, что тоже предпочитаете покрывать княгиню… чтобы верно служить нашему владыке.
– Надо мной никто не властен, коллега, и, заметьте, я по мере своих сил и скромных знаний служу людям по доброй воле. Если бы вы делали то же самое, то жили бы намного счастливее. Доброй ночи, сударыня…
Доктор продолжил свой путь, а Наташа хмуро смотрела ему вслед. Лев Ильич вошел в дом и закрыл за собой дверь. Он был обеспокоен разговором, и не скрывал этого. На его лице читалась тревога.
– Вот гадюка! – неожиданно сорвалось с его губ. – Храни господь княгиню от подобного врага!
– Болван! – стиснув зубы, процедила Наташа, стоя в саду...
А между тем Карелин вышел из кабинета и направился в поля. Его обуревали сомнения, тревога, беспокойство и ревность, да-да, та самая ужасная ревность, которую он напрасно пытался одолеть. В этом райском уголке при виде сияния ясных глаз жены, в которых читалась любовь, прошлое оживало. В голове снова и снова крутились воспоминания о тоскливых днях помолвки и послесвадебном кошмаре. Александр казался себе смешным и слабым рядом с людьми, знавшими все подробности его сватовства и женитьбы. Неожиданно ему показалось странным возращение Ивана Ежова, да и приезд Кумазиных выглядел не совсем обычным… Что-то непонятно-неуловимое витало в воздухе, обволакивало, мешало дышать. Карелин задыхался, ненавидел и проклинал Наташу, видя насмешливую улыбку, блуждающую на ее губах. Он страдал и мучился, сам не зная, отчего.
Князь вернулся в дом, и в прихожей столкнулся с Катей.
– Княгиня уже легла? – спросил он.
– Да, почитай, только что легла, а то все разговаривала в своей комнате с подружкой. Они говорили о доме ее, о матушке, о брате и о бедном батюшке, царствие ему небесное. Барыня наша дюже сильно плакала, вспоминая его.
– Вот к чему приводят незваные гости, – раздраженно пробурчал Карелин.
– Барыня наша просила подругу-то свою уехать.
– Что ты говоришь? Разве могла Лиза быть так невежлива?
– Она прямо так и сказала, уезжайте, мол. Да и правильно сделала, что уж там. С тех пор, как заявились эти графья, ты ходишь смурной совсем. Вот барыня и решила, что тебе лучше будет, если они уедут.
– Они, вероятно, говорили, что я бирюк и тиран…
– Да что ты, батюшка, совсем наоборот…
– Тогда я не позволю им уехать.
– Да ведь ты сам давеча говорил, что они незваные гости.
– Так это я только тебе сказал… Тебе, Катя, я могу сказать обо всем!
– Барыня наша, чай, знает, что делать… Ты не зайдешь к ней? Она с мальчонкой сейчас. Хорошенький-то какой он стал за несколько дней, ну чисто ангелочек! Пойду, доброй ночи пожелаю им.