Ненавистный брак
Шрифт:
***
Оставив обессиленную, взмыленную лошадь на конюшне, Александр пересек широкий двор и зашагал по просторным коридорам дома, не глядя на расступавшихся перед ним дрожащих слуг. От глухой ненависти черты его лица исказились, глаза полыхали мрачным огнем, а губы кривились в хищном оскале. Он добрался до двери, возле которой помимо своей воли несли караул Владимир, Сашко и прочие. Открыв дверь, Александр направился прямиком к жене; с его губ готовы были сорваться холодные и острые, как лезвие ножа,
– Ты убил его? – спросила она мужа, подавив свой страх.
– Кого? Твоего любовника? Не-е-ет... Он труслив, как заяц, и спрятался где-то. Дело в другом: я не смог больше терпеть твоего выродка в моем доме и швырнул его в болотную тину. Там ему самое место, поскольку родом он из грязного болота, и нечего ему пятнать этот дом.
На миг Лиза застыла, лишившись дара речи, а затем слова бурным потоком хлынули из ее горла, прорвав плотину молчания.
– Не может быть! – отчаянно закричала Лиза. – Ведь это твой сын... никакой он не выродок! Ты говоришь так, чтобы свести меня с ума... чтобы наказать!
Ничего не сознавая, Лиза в ужасе выскочила из комнаты, на бегу зовя Катю и Нюшку. Александр не успел остановить ее. Она подбежала к пустой колыбельке, и ее дрожащие руки нащупали лишь пеленки, уже утратившие тепло детского тельца. Лиза обежала взглядом просторную комнату и увидела Катю и Нюшку. Катя стояла на коленях, уткнув лицо в ладони, и горько плакала, а Нюшка, слепо смотрела на нее.
– Мой сын! – воскликнула Лиза. – Где мой сын?!
– Его барин унес! – всхлипнув, ответила Нюшка.
– Вот такой я и хотел тебя видеть, – сказал вошедший в эту минуту Александр, подходя к жене. – Плачь, Лиза, плачь!.. Твое предательство, позор и бесчестие заслуживают слез... А эта боль похуже смерти!
– Где мой сын? – требовательно спросила Лиза, встав перед мужем и забыв о страхе и боли. – Где он? Верни мне сына, подлый трус!
– Больше ты его никогда не увидишь! Это моя месть!
На шум прибежали священник, доктор и дворецкий. Батюшка шагнул вперед, преодолев свою природную робость и забыв о соблюдении приличий.
– Побойся бога, барин!.. – тихо произнес он.
– Ее выродок покрыл меня позором! – разъярился Александр. – Я собирался швырнуть его под ноги родителю и поехал в Орловку, но этот трус не подобрал свою грязь. Он спрятался, сбежал... вот я и швырнул его в болото... какая разница... грязное болото – самое подходящее место для отродья!
Разом лишившись сил, Лиза безвольно сползла на пол. Катя подбежала к ней, чтобы помочь. Доктор поднял безжизненное тело княгини на руки, а поп опустился на колени, устремив полные слез глаза на маленькую икону.
– Матерь Божия, заступница наша, – печально обратил он к небесам свои молитвы, – смилуйся над князем и его женой!
Александр быстро вышел из комнаты, и его голос загрохотал вдали, требуя принести водки, но лишь одна безмолвная фигура
– Александр, – тихо окликнула князя Наташа, и ее глаза засветились от радости.
– Будь ты проклята, гнусная тварь! – выкрикнул он. – Ну что, теперь ты довольна? Наследник не родился, так ведь? Вон отсюда, и не попадайся мне на глаза, мерзкая шваль... Убирайся, или первой я убью тебя! Я уже не человек, а зверь, способный только рвать и терзать! Ты добилась своей цели... а теперь – прочь отсюда!
Карелин доволок Наташу до двери. На дворе бушевала летняя гроза. Казалось, что яркие вспышки молний и ливень, сотрясают землю. Охваченная страхом, Маслова сопротивлялась, стараясь высвободиться из рук Александра. Как свирепый хищник вцепился Карелин в свою жертву, разрывая на ней одежду и впиваясь ногтями прямо в тело.
– Убирайся в свое грязное болото, шваль! И пусть оно поглотит тебя, как поглотило то отродье!
Карелин вышвырнул Наташу из дома, не обращая внимания на ее слабые стоны. Он захлопнул дверь и тяжелыми шагами побрел в столовую. В коридоре он столкнулся с Николаем.
– Иди за мной, – грубо обронил Карелин.
Подойдя к винному погребу, Александр сбил висящий на двери замок и вошел внутрь. Погреб запирался по приказу Лизы, дабы не выпускать наружу зеленого змия. Покрасневшим глазам князя предстали бочонки восхитительнейшего вина, а их пряный аромат достиг его ноздрей, пробуждая притупленные страданиями чувства.
– Открывай, – велел он Николаю, указав рукой на один из бочонков. – Давай напьемся! Будем пить, пока не захлебнемся... пока не выжжет все нутро...
***
Занималась заря, и робкий, бледный свет возвещал о рождении нового дня. Кумазин не мог долго скрывать приезд в Орловку князя с лизиным сыном на руках и свой страх по этому поводу.
Пришедший в себя, но не совсем окрепший Федор слушал разговор супругов, прикидываясь спящим. Когда Надя и Фредерик отлучились куда-то, он, крадучись, выбрался из дома и доплелся до места, где спрятали лошадей. Напрасно старый дворецкий пытался остановить его. Федор велел ему взнуздать коня и помочь сесть на него верхом.
– Любимая в смертельной опасности… – бормотал он, словно в бреду, – и это все из-за меня. Пока у меня остается надежда, я должен бороться, чтобы спасти ее…
Цепляясь за гриву, Федор с трудом залез на лошадь, выдернул поводья из рук слуги, поправил, как мог, уздечку и выехал из конюшни, толкнув приоткрытую дверь. За воротами Федор ослабил поводья, и лошадь, почувствовав свободу, рванула с места бодрой рысью, унося его в поля...
В доме Карелина царили замешательство и тревога. Лиза громко стенала, молясь за сына. Александр закрылся в погребе и не поднимался в комнаты. Батюшка втолковывал доктору, что нужно сообщить кому-нибудь о случившемся, чтобы защитить княгиню, ведь, напившись, Александр еще пуще разъярится. Лев Ильич, не желавший отходить от безутешной матери, лишь бессильно покачал головой.