Ненавижу, слышишь? И люблю...
Шрифт:
– А мне плевать на его прошлое. Вот и все, - я прямо смотрела на эльфа, а хотелось подскочить и всадить в него ногти. Разодрать это красивое лицо в клочья. Потому что его слова что-то пошатнули.
От мыслей взрывалась голова. Я уже не знала кто прав, а кто виноват. Все так дико перемешалось, что сам черт не разберет.
Что я ст ою, если поверю эльфу – если дам его словам поселиться в душе и прорасти сомнениям? Верно – ничего. И все же, поступки Мастера не давали так просто отмахнуться от слов пленника.
–
– А для тебя? – Вдруг закричала я. – Чем тылучше?
Подскочила и ударила его по лицу. А потом еще и еще. Когда у меня онемели ладони, остановилась и в недоумении на них уставилась. Через минуту чувствительность восстановилась – руки горели, больно пульсировали, но меня радовало то, что щекам эльфа было не легче.
– Даже если ты прав насчет Мастера – мне все равно. А вот ты – ничем от него не отличаешься. Осуждаешь и мстишь за свою любимую Катарину, а сам поступил еще гаже. Ведь я тебе ничего не сделала – никак не уязвила, не отказала, да черт возьми, я тебя до тех пещер и не видела ни разу! Но ты все равно меня убил. Ненавижу. – Выплюнула в него словами и вышла из комнаты.
Руки чесались вернуться и наподдать еще, но я упрямо пошла наверх.
Пошел он со своей местью. Пусть катятся вдвоем – одного поля ягоды. Всемогущие, чтоб их.
Я так разозлилась, что влетела в спальню Мастера на всех парах. Дверь громко стукнула, но я не обратила внимания – бросилась на кровать и закричала. Громко, от души – как банши. Звук вышел мощным, а вместе с ним хлынула магия. Волна смела в кучу все в радиусе трех метров. Картины, книги, чашка с недопитым чаем – все смешалось от взрывной волны. Треснули ножки кровати, злосчастные гардины сорвались с петель, стекло на настольных часах треснуло, замерли стрелки. Гул стоял такой, что казалось стены рухнут, но нет – выстояли.
Ни на что не осталось сил. Я так устала, что просто махнула рукой – плевать. На все плевать.
Разбудила меня повариха. Настойчиво потрясла за плечи, а когда я открыла глаза, то увидела ее склонившейся у изголовья.
– Детка, обедать пора, - беззаботно сказала она, не замечая моего недовольства и беспорядка вокруг.
Мэй никогда не задает лишних вопросов. Ее всегда все устраивает. Сейчас мне это было на руку. Я наспех умылась и пошла вслед на ней. Как-то же нужно пополнять силы.
Проходя мимо зеркала, задержала взгляд и усмехнулась. Ни дать ни взять бешеный кролик-альбинос. Глаза красные – возле радужек полопались сосуды, волосы всколочены, лицо белое, как лист бумаги и выражение на нем такое, что впору рубаху смирительную надевать.
Обедали в тишине. Настроение у меня было гаже некуда – сил никаких, горло дерет, голова свинцовая. Мэй же хлопотала по своим делам, иногда поглаживая меня - то по спине, то по плечу.
После обеда, когда устроилась в гостиной с очередной книгой – не бросала надежды найти там искомое, пила кофе и больше таращилась перед собой,
В замок вошли две девушки, остальные – конюх, садовник и временный управляющий, остались снаружи.
Девицы были так себе. Одна простушка в цветастом платье, другая рыжеволосая стервозина – по лицу видно было. Огляделась по-хозяйски, задержала на мне взгляд, скривилась и пошла вслед за своей скромной коллегой. Вот тебе и прислуга.
Вскоре чтение таки меня увлекло. Нашла пару интересных заклинаний и вышла в сад попрактиковаться.
Энергия привычно скользила с рук, и я повеселела. Когда стало смеркаться, вернулась в комнату к Мастеру и прибралась там: восстановила мебель, убрала осколки.
День получился насыщенным но бестолковым.
Мастер.
Отравителя найти оказалось не так просто. Исследовав здание, проверив практически всех наемных рабочих – я не получил никакой информации. И это было странно. Придется задержаться.
Возвращаясь в комнаты, что так гостеприимно выделил Совет, застал возле дверей одного из старейшин. Им оказался Плат. Он прохаживался по коридору, заложив руки за спину, взгляд был опушен вниз.
– Что удалось узнать? – Поднял тусклые глаза и спросил таким же бесцветным голосом – Плат был погружен в себя и не скрывал этого. Это показалось мне странным - что для него может быть важнее потенциального убийцы в Изумрудном?
– Ничего пока не нашел, - открыл дверь и пригласил старейшину кивком головы.
Когда мы устроились в гостиной, Плат заговорил более горячо – и это было неожиданно:
– Бросай все и езжай домой, Странник, - на свежее прозвище только приподнял бровь.
Люди вечно выдумывают не совсем оригинальные имена. Я и к Мастеру привыкал долго.
– Что так, советник? Я еще не выполнил своей задачи. К тому же, хотелось бы отвязаться от вас как можно скорее.
– Последние два десятка лет ты рассеян. И это заметно. Теряешь хватку, друг, - Плат поднялся, скинул расшитый золотом камзол, словно тот стеснял его движениях и нетерпеливо прошелся по комнате.
Отвечать я не торопился. Была доля правды в словах старейшины.
Шепнув пару слов, Плат двинул рукой и заклинание абсолютной неслышимости окутало гостиную.
– Есть что сказать? – Рассеянно следил за советником, который быстро, но бесшумно и гибко обходил мебель – не натыкаясь и не замедляя шаг. Вид старейшина имел весьма странный.
– Раскрой глаза, - зло выдохнул Плат и сонное выражение из глаз вмиг слетело.
– Они копают под тебя уже хренову кучу времени – ты мешаешь им. Знаешь, что говорит Маран? – Плат стремительно подошел, наклонился к креслу, в котором я сидел и подражая интонации коллеги, весьма умело его перекривил:
– «Этот шакал вовсе зазнался. Он как бешеный пес – пользы не несет, зубами щелкает, а чтоб убить – еще изловить надо» - Плат отстранился и двинул дальше.