Ненавижу тебя, Розали Прайс
Шрифт:
Осторожно одеваюсь, оборачиваясь на парня, чувствуя дискомфорт в
том, что он может проснуться в самый не подходящий момент. Присаживаюсь, натягиваю на себя белье, что крайне неудобно делать под одеялом и в трусливом темпе. Одежда находится слишком далеко, а будить парня мне вовсе не хотелось. Я конечно готова с ним говорить, но мне нужно время и побыть хотя бы один час наедине с собой, чтобы его изучающий с интересом взгляд не терзал меня.
Аккуратно привстаю, награждая парня излишним вниманием, когда он жмуриться и буркнув что-то вовсе не внятное себе под нос, перевернулся на другую сторону кровати.
В доме царила тишина и даже какой-то покой. Коридоры были не большими, но просторными, где помещаются куча полок, которые я успеваю рассматривать, попутно закатывая рукава. Книги находятся в каждом сводном углу этого дома, но навевает воспоминание о доме в Манчестере, где все так же само. Уют, тепло, бабуля Мерфин и много книг, которые я перечитываю и добавляю себе на полки практически каждый день.
Нильс не блещет такой красноречивостью, но ум и мудрость свойственны ему. И быть может мама и отец не научили его любви и доброте, но Нильс проникается реальностью, которая написана в книгах классиками, что жили еще в девятнадцатом веке.
Спускаюсь на первый этаж, останавливаясь и рассматривая не большой первый этаж, который был из большой гостиной и кухни. Облизав свои губы, я заинтересовано ступаю именно на кухню, желая хоть что-то перекусить. Живот лениво бурчит и это вводит меня в еще больший голод, и я с жадностью вспоминаю, когда ела в последний раз.
Кухня была в таких же теплых тонах, а точнее в бежевом и даже с оттенком персика. Прохожу рукой по мраморному столу, который слишком сильно выделяется медовым цветом. Вдыхаю полной грудью свежий воздух, который заходит из открытого окна на кухне.
Открываю холодильник, любопытно разглядывая полки. На удивление все заполнено продуктами, но вот приготовленной еды нет. Задумываюсь, смотря на многие ингредиенты, поглядывая на плиту. Определенно нужно что-то приготовить, иначе умру с голоду не только я, но и сам хозяин этого небольшого поместья!
***
Оладьи скворчат на сковородке, я проверяю духовку, в которой запеканка стала совсем румяная и я ее вытаскиваю, аккуратно поставив на стол. Из меня выбивается тихий мотив какой-то песни, которая вспомнилась мне из вчерашнего вечера, когда все ребята бурно танцевали и веселились под нее. Но голос обретает новые обороты, когда я пытаюсь возобновить у себя этот самый ритм и слова, что звучали в припеве:
– Вот и мы, не отводи взгляд,
Мы - воины, что построили этот город.
Вот и мы, не отводи взгляд,
Мы - воины, что построили этот город
Из пыли…
Заносчиво и медленно шевелясь под унисон мелодии, что вырывается из меня, я помещаю на сковороду последнюю порцию оладьей, которые бурно зашипели, заставив меня дернуться, но не прекратить на прекратить напевать. Вытираю тумбы, которые я запачкала в муке, и все погружаю в посудомоечную машину, которую я обнаружила раньше совсем случайно – прижавшись к одной кнопке своим
– Настанет время,
Когда тебе придётся подняться
Над лучшими и проявить себя,
Ты не падёшь духом…
Запинаюсь, продолжая мычать, забыв следующие слова, но не прекращаю довольствоваться ритмом, который все еще играет в моей голове.
– Прощай, я ухожу, чтобы подняться на свой трон.
Только не плачь по мне, ведь это будет
Результатом моей любви…
Слышу я хриплый голос за спиной, и растеряно поворачиваюсь, вжимаясь в тумбочку. Довольный парень сидит за столом, улыбаясь мне самой лучезарной улыбкой, которую я когда-либо видела, обращен в мою сторону. Его голос был прекрасным, и эти слова хотелось слушать вечно, но он заканчивает, убрав голос на последнем слове и практически прошептав его.
– У тебя сегодня хорошее настроение, Розали, – констатировал Нильс уже более строгим голосом, но с той же, обаятельной улыбкой на своих губах.
– Спасибо, Нильс, – как-то нервно произнесла я, повернувшись спиной к парню и перекладывая последние оладьи на тарелку. Выключаю плиту, при этом чувствуя, как его настойчивый взгляд скользит по мне.
– Я подумала, что проснувшись, ты захочешь поесть. Надеюсь, ты не зол на то, что, не спросив? – проговариваю я умеренным тоном, пытаясь не быть слишком тихой и не выдавая свои эмоции и громко бьющееся сердце.
Беру тарелку, поворачиваясь лицом к парню, который, не скрывая своей ухмылки, и даже показывает мне ее совершенно откровенно. Я ставлю на стол еще одну тарелку, при этом быстро расставляю пару тарелок вилок и чистых салфеток, что нашла на самой верхней полке шкафа.
– Нет, все хорошо. Но хозяйничай в следующий раз в более прикрытой одежде, – проговорил Нильс, от чего мои губы дрогнули и приоткрылись в смущении. Вновь на щеках румянец, и я опускаю голову, пряча свои глаза, в которых сразу же отобразилось все мое состояние.
– Да, хорошо, – соглашаюсь с его условиями, нервно потеребив рубашку и приспустив ее еще ниже, так, чтобы ее края почти легли на колени. Нильс высокий и с прекрасным, широким телом, а так же высок, и его рубашка на мне, почти как простыня, чему я рада.
– Милая, посмотри на меня, – просит Нильс, от чего я невольно хмурюсь. Он слишком нежен, что заставляет почувствовать неуверенность. Поднимаю свой взгляд, что полон непонимания, и разглядываю его глаза, которые отображают ярким блеском, когда он спокоен и его нечего не беспокоит. – Подойди ко мне, – вновь просит, не повышая голоса и не пробуя рычать. Я с неудобством ерзаю по стулу, все еще с не уверенностью смотря на Нильса. – Ну же, детка, – парень почти заставляет своей настойчивостью поднять с места и обогнуть стол.
Стаю около него, и Нильс прикасается к моей талии, от чего я шумно вбираю воздух. Он сидит довольно расслаблено, но я почему-то не могу упустить свою напряженность. Возможно, мне мешает тот факт, что я должна быть его невольницей?
Кудрявый медленно завивает свои руки вокруг меня, и подтягивает к себе, практически, как мне показалось, бережно, сажает на свои колени. Смущение не смело покидать меня ни на долю секунды, и даже больше, мне казалось, оно меня разъест из самого нутра. Крепко сцепляю губы в тонкую полоску, зажато, но все еже смерено и безмятежно сижу коленях парня.