Ненавижу тебя, Розали Прайс
Шрифт:
– Я никогда не унижал тебя, – выдохнул он, словно пораженный тем, что я вообще могла так подумать. Но я не понимала его контроля, который он навис надо мной. И сейчас я его тоже не понимаю, зачем он нам?
– А я тебя не подводила. Когда мы вернемся в Нью-Йорк? – пытаюсь я вновь задать тот вопрос.
– Хватит возвращаться к исходному вопросу, мы говорили об этом, – взбесился он. Да, говорили, но я не хочу проводить тут еще целую неделю. Я хочу…
Почему я не хочу проводить тут время? Даже сейчас, ссорясь с ним, я жажду лишь нашего уединения. И это не есть нормальным. Я хочу поехать с ним в Нью-Йорк, даже когда слышу напоминание о моем подчинении. Черт. Он когда-нибудь забудет об этом, посчитав меня достойной ему?
–
– Почему ты начала перечить мне? – грубо кидает он свои слова, заставляя отвернуться. В глазах колит от накатившихся слез, но я как можно дольше удерживаю их в себе. – Ты сюда рвалась последний месяц. Тут твоя бабушка, твои родственники, знакомые. Ты тут всем можешь помогать. Зачем тебе туда возвращаться? Хочешь вновь увидеть маски и лицемерия людей? – мягче говорит он, сдаваясь, но, не угождая мне в желаниях.
– Там мы будем вдвоем. Нам никто не помешает. Я не хочу прятаться от бабушки, как пятнадцатилетняя девчонка, что получает поцелуи от мальчишки, – спокойно выдыхаю, настраивая свой голос на тон Нильсу, но все же, как бы я не старалась, слышу нотки дрожи.
– Зачем прятаться, Роуз? Ты стесняешься того факта, что мы наконец-то вместе? Это глупо с твоей стороны, учитывая то, как долго ты добивалась этого…
– Я не добивалась этого, – резко поднимая свой взгляд на парня, я злюсь. Такое впечатление, что это я его затащила в постель. Такое впечатление, что это я заставляю быть его вместе со мной. – Я добивалась твоего понимания и того, чтобы мы стали хорошими друзьями. И даже сейчас, не смотря на то, что ты хорошенько поимел меня этой ночью, ты все равно остался прежним. Мне плевать на твои правила, мне плевать на то, что ты заставляешь меня делать. Да, твои методы работают, я доверяю тебе, но я не вижу ничего хорошего это в дальнейшем. Либо ты относишься ко мне, как равной себе, либо мы вернемся в изначальное положение, – я говорю много, но хочу еще больше. Обида, которая мной всегда овладевает, не способна быть под контролем.
Я хочу, чтобы он любил меня. Я хочу, чтобы он был со мной. Я хочу, чтобы он доверял мне. Я хочу быть с ним. И если он исполнит мое желание, я буду с ним. Мне надоело то, как он злиться по мелочам. Надоело, когда он может заставить против воли. То, чем он играет со мной, затянулось. В любви не должно быть этого.
– Ты провоцируешь меня, чтобы я вернулся к прежним правилам, любимая, – жестко выпаливает он, цедя сквозь зубы.
– Ничего не менялось, Нильс. В тебе все еще кричит тот парень, который прижал меня к стенке и силой выбил свое имя из моей памяти. В тебе та дисциплина, которой ты заставлял уважать меня из страха к тебе. В тебе человек, который боится доверять мне, – обреченно, я качаю головой. В мыслях прослеживаю усмешку, которая получается грустной и слабой. – Тебя все слушают, твои друзья, даже люди, на которых ты работаешь. На тебя всегда цепляются взгляды девушек, ведь им нравятся властные, уверенные в себе мужчины. Жаль, что они не понимают счастья в заботливых парнях, которые готовы дарить звезды, а не запирать в комнатах и следить за ними, – по моим щекам чувствую слезы, оттого не смею смотреть на Нильса. Тело дрожит, а слух боится услышать его решение. – Это время, когда мы были вместе, было испытанием для меня самой. Оно было насыщенным. Я помню каждую минуту, проведенную с тобой, ведь ты все это время был рядом. Мной никогда не владели так, как владел ты. Да, это было мое решение – стать глинной в твоих руках, но я больше не хочу ею быть. Ты имеешь право со мной так поступать, но не из-за нашего договора, а только из-за того, что я до сих пор чувствую вину перед тобой. Ты нечестен со мной и все еще что-то таишь. Ты не открылся, как это сделала я. Но я готова ждать, – первые секунды прорывается долгое молчание. Никто из нас не двигается. Я чувствую себя паршиво, но облегченно. Говорила то, что хотела, и это дало мне новые силы.
–
Нет, я люблю его власть надо мной. Он мне помогает преодолевать проблемы и препятствия, я могу точно положиться на него и стать за его спиной, ведь он будет непробиваемой сталью в защите. Но это уже не будет нашей секретной игрой. Он владел неделями моею жизнью, а готова ли я отдать все остальное? Не знаю, я оказалась в загнанна им в угол.
– Ты всегда так говоришь. Каждый раз я отдаю тебе что-то большее, но ничего взамен не принимаю. Я твоя, и я давно это признала. Расскажи мне причину, почему ты скрытен со мной. Почему так важно удерживать меня на такой близкой дистанции? Ты все еще не доверяешь мне? – вопросы хлынули, а я с прежней озабоченностью хочу знать все его проблемы и сложности.
Нильс отходит от меня, отворачиваясь спиной, заставляя мой взгляд заинтересованно следить за ним. Он раздумывает, и я вижу, как ему сложно на самом деле.
– Нильс, это и есть доверие, – говорю я свой вывод, когда он отмалчивается, не в силах признаться в том, что скрывает.
– Ты помнишь ринг? – спрашивает он, сев на стул, все так же находясь спиной ко мне. Наверное, ему так легче. – Когда я был в раунде с финалистом, – поясняет он.
– Да, конечно, помню, – незамедлительно отвечаю я, делая шаг к нему, но останавливаясь. Он не смотрит на меня, чего-то боится или ему не просто это делать – говорить правду? Боится? Нильс ничего не боится.
– А ты помнишь Даниэля? – задает он следующий вопрос.
– Помню, – повторяю я.
– И, наверное, ты помнишь тот вечер, когда я тебе дал возможность помочь мне. Чашки, тарелка, кувшин. Ты подала идею возврата фирмы, – продолжает он.
– Да, помню.
– Финалист – сын одного влиятельного человека, который захватил главные фирмы Даниэля, – добавляет он, а я внимательно слушая, пытаясь не запутаться. – План, по которому должно было все пройти на «ура» с треском провалился. Этот чертов придурок все узнал.
Я выстраиваю у себя в голове цепочку. Финалист – сын мужчины, который владеет фирмами мистера Донована, и их отобрать не получилось, не смотря на старания Нильса. Я выслушиваю его проблемы, но не могу понять причину его отношения ко мне. Зачем тогда он это говорит?
– Нильс, ты уверен, что это…
– Не перебивай меня, Розали, – подхватил он, перебив меня. Он не был озлоблен, я слышала по голосу, как тяжело он дышит и не решается продолжить. Я молчу, – И так. Когда Даниэль дал мне эту работу, я отказался. Я не занимаюсь фирмами, только людьми.
– В чем заключалась твоя работа у Даниэля, Нильс? – насторожено спрашиваю я, перебивая, но это было важным для меня. Вопрос, который волновал меня довольно долго. Я хотела ответ.
– В фирмах, корпорациях, в любом ином офисе и предприятии – всегда есть своя крыса. Люди стали настолько обманчивы, что начинают обкрадывать свое начальство, на которое они работают. Сумы всегда не значительны, если человек с умом относится к краже. Но когда это замечает человек, который владеет фирмой – он начинает искать вора. Им это не под силу, но под силу мне, – он говорит спокойно, довольно для того, чтобы я поняла и насторожилась. – Я получаю всю информацию о людях. Их досье, график работы, информацию, с помощью которой я могу отыскать вора. Довольно странно, когда обычный уборщик покупает себе «Форд Мустанг», проработав только полгода. Мое задание – наказать и вернуть деньги.