Неназываемый
Шрифт:
Негромкий голос Сетеная сливался со скрипом балок, приглушенным свистом ветра, отдаленным гулом Врат – и она начала проваливаться в сон.
Пускай ее разбудили ни свет ни заря, пускай в голове все еще шумело от лотоса, а Сетенай говорил загадками – она все равно чувствовала себя довольной. Сетенай простил ее за оплошность с письмом. Он решил, что стоит взять ее с собой, что она может ему пригодиться.
Ксорве отгоняла мысль о том, что в конце путешествия их ждет встреча с Оранной. Может, да, а может, нет. Чего бы ни добивалась Оранна, Сетенай защитит Ксорве. Глупо думать, что Оранна
4
Истребленный город
Ксорве проспала весь остаток пути и, все еще сонная, сошла вслед за Сетенаем на станции, где корабль дозаправлялся. Когда она окончательно пришла в себя, выяснилось, что она сидит во взятом напрокат катере и вертит в руках пирожок, который Сетенай купил ей в столовой на станции. Сетенай сидел за штурвалом, сосредоточившись на управлении. Сначала они были частью огромного потока кораблей, но он понемногу иссякал: корабли брали курс на разные Врата, которые вели в Ошаар, Касманситр, Карсаж, Тарасен. При первой же возможности Сетенай отделился от потока, облетев станцию по широкой дуге. Они миновали узкие мерцающие Врата и очутились в Лабиринте – той его части, где вверх устремлялись заостренные шпили. Других кораблей поблизости не было. Ксорве свернулась калачиком на дне катера, спрятав руки в рукавах зимнего плаща.
В Лабиринте невозможно было определить время. Когда небо было видно, его цвет постоянно менялся – то это был золотистый псевдорассвет, то голубой псевдополдень, то сиреневые псевдосумерки, а иногда даже оно становилось багровым или сине-зеленым, каким никогда не бывает настоящее небо. По расчетам Ксорве, они летели уже полтора дня, время от времени делая остановки, чтобы перекусить пирожками, которые по мере остывания становились все менее съедобными.
Ксорве и Сетенай были уже далеко от проторенных маршрутов. Они миновали еще несколько Врат, но так и не встретили ни единого корабля, ни единой живой души.
Ксорве научилась определять настроение Сетеная по его позе. Конец путешествия был уже близок, и он сидел прямо – не напряженно, а сосредоточенно.
Ксорве уже почти привыкла к путешествиям сквозь Врата, но переход из Лабиринта в Эчентир потряс ее: серая груда камней и холодный ветер сменились засухой. Стало слишком тепло, воздух отдавал копотью. Под ними простирался пейзаж, плоский и желто-серый, расплывчатый и погребенный в дымке. Вдалеке виднелось нечто вроде башен, окутанных столпами пыли.
С небом было что-то не так. Сначала оно было тусклого серого цвета, а в следующий момент расцвело свежими шипами и каменными мысами. Небо то и дело пронзали столбы размером с гору, а затем исчезали. Все это происходило в тишине, как будто это была всего лишь причудливая игра облаков.
– Поэтому это место и называют мертвой зоной, – заметил Сетенай, быстро направляя корабль к нагорью возле Врат. – В воздухе небезопасно. На земле все будет хорошо, если мы не будем мешкать.
Они приземлились, и Ксорве выпрыгнула из катера, закинув рюкзак на плечи. Сетенай впервые взял ее с собой на вылазку, и она намеревалась приложить все усилия, чтобы он об этом не пожалел. Если им встретится Оранна, Ксорве
Они начали спускаться с нагорья. Насколько хватало взгляда, равнина была усеяна рухнувшими колоннами или столпами. Чем именно, было трудно различить из-за пыли, повисшей в воздухе, и только когда они были уже совсем близко, Ксорве разглядела, что это. Не колонны, а стволы гигантских деревьев. Тысячи павших деревьев, словно их снесло единым взрывом, который пришел откуда-то издалека.
Ксорве боялась, что необходимость перелезать через деревья сильно замедлит их путь, но она не осознавала истинные размеры бревен. Каждый ствол в ширину превышал ее рост, и расстояние между ними было таким же, как на городских улицах. Деревья и прогалины были густо усеяны пылью цвета старой бумаги. Ксорве подошла к ближайшему дереву и дотронулась – запястье погрузилось в пыль. Следы, которые они оставляли за собой, были очень глубокими.
Они шли вперед, оставив нагорье позади. Поначалу Ксорве шарахалась от каждой тени, но это были причудливые сущности, которые поднимались в воздух и исчезали в небе.
– Напоминает Лабиринт, – заметила она. Рядом появилась широкая спираль, похожая на отражение аммонита в разбитом зеркале.
– Верно, – подтвердил он. – Мир живых распадается, и сквозь него проступают кости Лабиринта. Лабиринт произрастает из мертвых миров, как грибы из пней. Примерно через тысячу лет это место будет полностью поглощено.
В Доме Молчания упоминали о поглощенных мирах. Ксорве тогда не поняла, что это значит. Поглощенные миры, распад всего сущего… она шла, качая головой, словно пыталась выбросить из головы эту мысль.
Впереди между двумя огромными стволами показались цепочка следов и колея от колес. Ксорве подтолкнула Сетеная локтем и показала пальцем:
– Смотрите! Это Оранна? Она могла прийти этой дорогой?
Сетенай кивнул, глядя на нее с гордостью.
– Должно быть, она направилась в сторону города, – сказал он. – Не то чтобы здесь было много вариантов.
Ксорве радостно шла вслед за Сетенаем – его гордость согревала ее как горячий напиток в холодный день. Она так замечталась, что чуть не наступила на скелет.
Его легко можно было принять за очередное упавшее дерево – массивный, покрытый слоем серо-коричневой пыли, он валялся, словно выброшенный за ненадобностью. Но, приглядевшись, можно было заметить частокол изогнутых ребер, а затем всю спираль, огибающую разрушенный лес – сухие кости гигантской змеи.
При виде огромного черепа Ксорве вжалась в ближайшее дерево. Она спокойно могла бы поместиться внутри глазницы. А каждый зуб был в несколько раз длиннее ее меча.
– Не волнуйся, – сказал Сетенай. – Они не причинят вреда.
– Есть и другие? – спросила Ксорве.
– Их очень много, – ответил Сетенай. – И все они мертвы.
Его голос звучал почти печально, и от удивления страх Ксорве как рукой сняло.
– Ты увидишь и другие. Но они мертвы уже много столетий и ничего тебе не сделают.
Сетенай уже продолжал путь. Ксорве, то и дело оглядываясь, миновала огромный череп, пытаясь представить, как выглядело это создание при жизни, как оно передвигалось и чем питалось.