Ненужный мальчик

Немур Пьер

Короче, прежде чем самому отправиться на расправу, Паскаль Кро старается разобраться что к чему., И Видалон объясняет.

– Все ясно, как божий день, шеф, – излагает он. – Проследив за похищением, сообщница позвонила доктору: «Так и так. Ваш отпрыск у нас. За его свободу – столько-то. Положите деньги в свой чемоданчик. Как обычно, придете в больницу на операцию. Там и передадите выкуп». И действительно, место – лучше некуда. Вокруг человек сорок, все в халатах, все в масках, включая меня. Я бы тут и родную жену не узнал. Заметьте, шеф, что я смутно подозревал что-нибудь в таком роде. Я даже пересчитал медсестер.

– А вы думаете, деньги забрала женщина? – уточняет комиссар.

– Уверен, шеф. Держу даже пари, что та же самая, что звонила доктору. По телефону она, должно быть, сообщила какой-нибудь свой опознавательный знак, чтобы он знал, кому отдать чемоданчик. Но видел он лишь фигуру медсестры, вот и все.

– Это он вам сказал?

– Нет, шеф, – признается Видалон. – Это – предположение, но я уверен, что все произошло именно так. Хоть я и смотрел в оба… Знаете, я был уставший как черт, а еще эта операционная, слепящий свет, жара, невыносимый запах, кровь… Мне от этого стало просто плохо. Я пришел в себя, только когда начался обход. Лишь тут я увидел, что у него нет чемоданчика. И когда я подбежал к машине, Брекар сказал, что из отделения вышли три медсестры. Одна из них собиралась покинуть территорию больницы, на ней была синяя накидка, а в руках она держала чемоданчик.

– Ладно, – вздыхает комиссар. – Что было, то было. Бесполезно биться головой о стену. – И, поскольку, в сущности, он репетирует вслух предстоящий разговор с префектом, Кро продолжает: – Лучше рассмотреть положительные моменты и то, что из них можно извлечь.

В сердце бедного Видалона возвращается надежда, хотя он ничего положительного в деле не видит.

– Прежде всего, – говорит комиссар, – вы узнаете у доктора Лефевра, действительно ли он заплатил выкуп. Теперь у него нет причин от нас это скрывать. Он должен также сказать нам, что будет предпринято для освобождения ребенка. В некотором смысле выплата выкупа развязывает нам руки. Лучше было бы этого избежать, но раз дело сделано, мы можем вести расследование эффективнее, и, как только мальчика вернут родителям, не нужно будет никого щадить.

– А малышка Жанвье, шеф? – волнуется Видалон. – Вы подумали о ней?

– Разумеется, – уверяет Кро. – -Но я думаю, что они освободят ее вместе с ребенком. Дело удалось, и этим людям нет смысла осложнять свое положение, применив насилие против полицейского. Если все произойдет, как я предполагаю, я посоветую министру организовать на телевидении шумиху по поводу самоотверженности и героизма французской полиции. Это заставит газеты заткнуться. Что касается расследования, надеюсь, что пленники сообщат нам новые детали, которые позволят отыскать место, где их держали бандиты.

– Не очень-то рассчитывайте на это, – бурчит Видалон. – Судя по тому, как преступники до сих пор заметали следы, они, по-моему, чрезвычайно хитры…

– Посмотрим, – с надеждой произносит Кро. – И потом продолжается тщательное изучение окружения Лефевров. Особенно мадам Лефевр. А ее окружение – это сливки общества…

– Здесь есть что-нибудь новое?

– Спецслужба, полиция нравов – все работают в этом направлении. Арлетта Лефевр общается с интересным народцем. Говорят, что она является украшением малоприличных вечеринок у Мириам Некар.

– Жены промышленника?

– Совершенно верно. Поставщика всех видов оружия…

– Ну, его не тронешь.

– Так-то так, – признает Паскаль Кро. – Но, быть может, это не относится ко всем приятелям его жены. Вы знаете мою теорию. Я убежден, что люди, организовавшие это дело, не бандиты. В наших архивах их искать ни к чему. Они прекрасно знали свою жертву, ее привычки, вероятную реакцию на похищение, а главное, финансовые возможности. Они действовали наверняка, потому что были хорошо осведомлены. А информация исходила от кого-то, кто тесно общается либо с хирургом…

– Либо с его женой, – дополняет Видалон. – Вы, вероятно, правы, шеф. Но есть и другой след.

– Разумеется, – соглашается комиссар. – Фальшивая медсестра. Для того, чтобы осмелиться проникнуть в халате и маске в операционный блок, надо иметь свободный доступ в больницу или хотя бы хорошо знать обстановку.

– – До такой степени, что это могла бы быть и настоящая медсестра, не так ли, шеф?

– Или бывшая медсестра, или же любая другая женщина, имеющая близкое отношение к больничному миру вообще, к больнице Питье-Сальпетриер в частности. Таковы отправные моменты расследования. Поскольку теперь наблюдение за доктором потеряло смысл, вы вернетесь к себе и несколько часов отдохнете. Затем получите новое задание. Так или иначе, самое срочное сейчас – это ждать. Ждать освобождения мальчугана.

– И малышки Жанвье, – добавляет Видалон.

– И малышки Жанвье, – повторяет, не споря, но с некоторым раздражением Кро.

Как раз в этот момент звонит телефон, комиссар снимает трубку, коротко отвечает:

– Хорошо. Буду через пять минут. Теперь моя очередь отправляться на экзекуцию, – комментирует он, поворачиваясь к Видалону. – После взбучки у префекта пойду «оперировать» доктора Лефевра…

Глава XVI

«Вот так, должно быть, в тюрьме, – размышляет Мари-Клод Жанвье. – Время отмеряется по всегда одинаковому шуму отпирающихся и запирающихся замков и по тяжелым шагам тюремщика».

Хоть она и носит форму французской полиции, ее представления о тюремной жизни основываются на виденном в кино и по телевидению.

В шестой раз с тех пор, как они заперты в этой комнате, повторяется та же процедура. Вначале с металлическим звоном хлопает дверь на первом этаже. Затем на лестнице раздаются шаги. Накануне шаги Мюриэл и фальшивого чернокожего были очень легки. Шаги их сегодняшнего тюремщика гораздо тяжелее, и можно без труда догадаться, что идет один человек.

Затем в замке поворачивается ключ…

Мари-Клод осторожно приподнимает табурет, устремляет полный надежды взгляд на Фабиена, который, разлегшись на кровати, делает вид, что читает.

Дверь открывается вовнутрь от удара ногой и прячет Мари-Клод. Толстячок в капюшоне, с пистолетом в руке, не входя, окидывает комнату взглядом. Поднос с грязными кружками и хлебными крошками стоит на столе посреди комнаты.

– Эй, парень! – зовет Бьянкари. – Давай сюда поднос, я его унесу.

В ответ на приказание Фабиен молчит, как будто ничего не слышал.