Ненужный мальчик
Шрифт:
Молодая женщина послушно поднимает поднос, ставит его на стол. Мужчина закатывает рукава, с подозрительным видом входит в комнату.
– А парнишка?
– Он еще спит. Я разбужу его к завтраку.
– Не горит, – бросает мужчина. – Пока еще никто не торопится.
– Но ведь вы нас освободите сегодня?
Она хочет потянуть время, заставить его говорить. Он лишь пожимает плечами.
– А этого, моя красавица, я не знаю. Это от меня не зависит.
Она видит, как в прорезях капюшона блестят его глаза.
– Я бы задержал тебя еще немного. Ты очень даже ничего.
– В сущности, вы ничего не знаете, – презрительно бросает Мари-Клод. – Вы всего лишь лакей.
– Ты думай, с кем говоришь! – огрызается он. – Если хочешь получить по физиономии, платить не придется, за остальное тоже, – добавляет он и смеется.
Фабиен выбирает именно этот момент, чтобы проснуться, зевает, трет глаза, оглядывается, старается вспомнить, что произошло, садится в постели.
– Привет, парень, – говорит южанин, человек, похоже, веселый.
Затем, не дожидаясь ответа, довольный тем, что юный пленник на месте, он обращается к Мари-Клод:
– Может, еще встретимся когда-нибудь, красотка. Если загрустишь, я всегда готов помочь.
Он опять хохочет, закрывает за собой дверь. Ключ сейчас же поворачивается в замке, и тяжелые шаги удаляются.
– Надевай трусики и рубашку и иди пить кофе, пока не остыл, – командует Мари-Клод. – Умоешься потом.
Она как-то совершенно естественно начинает относиться к Фабиену по-матерински. Мальчик стоит в кровати, пока она его одевает.
– Здравствуй, Мари-Клод! – В тоне его слышится упрек.
– Правда. Из-за этого глупого толстяка я забыла поздороваться с тобой, – извиняется она. – Ты меня поцелуешь?
Они весело обмениваются поцелуем, и Фабиен, спрыгнув на пол, идет к столу, где, кроме кружек с кофе, стоит кувшинчик с молоком, лежат несколько кусочков сахара.
– Хлеб несвежий, – отмечает Мари-Клод. – Наверное, поблизости нет булочника.
Фабиен не видит пользы в этом наблюдении. Его больше интересует Мари-Клод.
– Послушай, Мари-Клод, ты уже совсем одета. Как будто на службе.
Она садится за стол напротив него, улыбается.
– В некотором смысле я действительно на службе, – говорит она. – При тебе. Знаешь, Фабиен, пока ты спал, я внимательно ко всему прислушивалась. Мы за городом. Кукарекал петух. Незадолго до рассвета отъехала машина. Я думаю, что наши тюремщики уехали.
– За монетами? – спрашивает Фабиен.
– Может быть. Самое главное, что тип, который принес нам завтрак, остался один.
– Откуда ты знаешь?
– Вчера девица Мюриэл приносила нам еду в сопровождении высокого чернокожего.
– Фальшивого чернокожего, – говорит Фабиен. – Неважно, это не меняет дела. Сегодня утром
этот тип пришел один и следит вовсю, чтобы на него не напали.
– Он нас боится, – гордо объясняет Фабиен. – Но эта Мюриэл, может быть, внизу, ей просто надоело нам подавать.
– Возможно, – говорит она. – Но я не думаю. Если бы в доме была женщина, она бы не подала завтрак в таком виде и… она бы дала масло.
Вывод слегка притянут за волосы, но молодая женщина настолько в нем уверена, что мальчик соглашается с ней.
– Хорошо. Допустим. Тип в капюшоне остался с нами совсем один.
– Ну вот. Мы воспользуемся этим, чтобы бежать, – объявляет Мари-Клод.
Фабиен смотрит на нее, и изумлению Мари-Клод нет границ, когда он решительно заявляет:
– Лично я не желаю бежать.
Глава ХIII
В 7 часов 25 минут в среду, двадцать шестого апреля, старший инспектор Амедей Видалон, сделав несколько шагов по тротуару, чтобы размять ноги, возвращается за руль машины, в которой он провел всю ночь. Рядом с ним сном праведника спит инспектор Марсьял Флоримон. Этот молодой человек служит в полиции меньше года и подает надежды. Кро взял его к себе для подкрепления, и он работает вместе с Видалоном.
Не в первый раз Видалон проводит в засаде всю ночь. Привычно вроде бы, но он чувствует себя совершенно измученным, ощущает усталость каждой мышцей. Тем более, что ничего не произошло. Никто не вошел в дом 45 на улице Берже и не вышел из дома с того момента, как жильцы второго этажа в половине первого ночи вернулись из театра. Ни один телефонный звонок не был зафиксирован службой прослушивания. И Видалон говорит себе, что если в ближайшее время ничего не произойдет, его коллега и приятель Брекар придет ему на смену. Он уже мечтает, как вернется к себе, примет душ и ляжет в постель.
Но в 7 часов 25 минут он усиленно протирает глаза: дверь дома 45 только что открылась. Выходит мужчина, в котором Видалон узнает Винсента Лефевра, одетого в поношенный плащ. У него в руке чемоданчик, с какими обычно ходят на вызов врачи. Быстрым шагом он направляется к своей машине, которая стоит у тротуара в двадцати метрах от дома.
Видалон толкает локтем в бок своего молодого коллегу, и тот просыпается.
– Внимание. Он выходит. Доктор.
– Это он? Скажи, – спрашивает полный энтузиазма Флоримон, – ты думаешь, он идет платить выкуп?
– Не знаю, – отвечает Видалон с угрюмым видом. – В чемоданчике у него, должно быть, инструменты. Этот выход запланирован. Если он сказал мне вчера правду, то он просто-напросто идет в больницу оперировать, как и каждый день. Привратник подтвердил, что доктор всегда выходит из дома около 7 часов 30 минут.
Лефевр ставит чемоданчик на тротуар, достает ключи, открывает дверцу машины.
– Нельзя попросить его показать содержимое чемоданчика? – предлагает Флоримон.
– По закону мы не имеем права, – осаживает его старший коллега. – Даже если мы просто попросим его об этом как об услуге, ему это вряд ли понравится. Я вчера с ним пообщался. У него не самый легкий характер.