Необоримая стена
Шрифт:
Саша был специалистом по оружию. Он имел на это право. В прошлом ему пришлось иметь дело с этим самым оружием не понаслышке. Он был прапорщиком ВДВ в Афганистане. На своей собственной шкуре он испытал действие этого оружия, и сотни раз применял его сам. Он был знаком с новейшими образцами взрывных устройств, минных и других заграждений, ловушек и многого другого, чего напридумывало человечество само против себя. Кроме того, он неплохо знал историю их создания и был не заменим в отряде по вопросам безопасности.
Валера был ответственным за связи с общественностью. От него требовалось подтверждать, полученную от Гоши информацию у местного населения, нахождение конкретных ориентиров на местности. Иногда объекты для экспедиций предлагал именно он, а не Гоша. Валера имел подход к людям и обладал недюжинным здоровьем, так как очень часто люди, к которым он обращался, без стопаря неохотно шли на контакт. Но после того как Валера доставал бутылку «Столичной», начинали припоминать кое-какие случаи. Потом, когда «Столичная» кончалась, они доставали свои заначки, становились «в доску» своими и отправляли его к своим знакомым, которые, по их увереньям, обязательно должны были знать что-то еще. А там начиналось все сначала. Пожалуй, Валере приходилось труднее всех, но он не жаловался и не был забулдыгой. Просто чтобы захмелеть, ему надо было выпить полведра.
Вася был из новеньких. Он не обладал никакими специальными навыками и, в основном, использовался на подхвате. Он на это не обижался, а наоборот, гордился тем, что его взяли в отряд.
Маша рассказывала о ребятах с такой теплотой, с которой может говорить любящая сестра о своих братьях. Олег видел, что взаимоотношения ее с ребятами в отряде были чисто деловые и товарищеские. Все было подчинено идее поиска и приключений. Он неожиданно для себя вдруг почувствовал облегчение оттого, что это так. Эта встреча с Машей, прикосновение ее пальцев, с первых мгновений заставили его сердце трепетать. И теперь, слушая Машин голос, он ощущал, что начинает расслабляться и таять. Ему все здесь нравилось: и его новые друзья, и Маша, и даже это душное, переполненное народом помещение.
Но, одновременно с чувством общего комфорта, в нем продолжали звучать, хоть и отдаленно, но, все же, давая о себе знать, те колебания невидимой струны, которые он услышал в себе, подходя к этой комнате. Олег вдруг обратил на них внимание и стал разбираться в своих ощущениях. Он настолько увлекся, что мысленно унесся далеко от этой комнаты и даже Машиного рассказа. Из этого состояния его вывело прикосновение к его плечу.
– Вот такие у нас ребята. А знаешь, чем занимаюсь я? – услышал он Машин голос.
– Расскажи, – как-то поспешно произнес он.
– Я все фиксирую на пленку: видео и фото, – начала она, доставая из кармана фотоаппарат «мыльницу».
Олег не успел задать ни одного вопроса, как «мыльница», сверкнув ему в лицо вспышкой и прожужжав что-то невнятное, опять ловко прыгнула в карман Машиной куртки.
– Теперь и этот новый фрагмент в наших архивах, – улыбнулась Маша. – Вообще-то у меня есть аппаратура посерьезней, но эта «Минольта» удобна в таких случаях: чик, и все.
– А где же ты хранишь свои архивы, ведь их должно быть много. Или они все на стенах этого помещения? – спросил Олег, пытаясь сморгнуть зеленое пятно, повисшее в глазах от вспышки.
Маша, как ни в чем, ни бывало, продолжала:
– Нет, здесь на стенах моих фотографий мало. Это фотоотчеты других групп. Свои архивы я храню дома. Как-нибудь я покажу их тебе. Среди них есть даже мистические.
– Какие, ты сказала? Мистические? Что это значит? – заинтересовался Олег.
– Это значит, что я снимала одно, а на фотографии получилось другое и не совсем понятное. Ребята говорят, что это технический брак. Ну, что кадры наложились друг на друга. Так бывает, когда барахлит перемотка или рвется перфорация, или случайно используешь уже отснятую пленку. Но у меня таких проблем не было. Только Паша заинтересовался, показывал ее каким-то специалистам. Ее даже напечатали в газете, но после этого все стало затихать, да так и осталось без объяснения, – вкратце пояснила Маша свои слова.
Олег, чувствуя, что к этому делу у него просыпается неподдельный интерес, снова спросил Машу:
– А что конкретно было на фотографиях? Можно на них взглянуть?
– Конечно, можно, – ответила Маша, подвигая к себе свою сумку.
– У меня есть с собой одна. Все валяется по сумкам да карманам, как будто что-то мешает мне ее выкинуть.
С этими словами она вытащила из внутреннего кармана сумки сильно потертую (сразу было видно – прошедшую через руки многих специалистов и неспециалистов) фотографию.
Как только этот кусочек фотобумаги выпорхнул из кармана Машиной сумки, Олег почувствовал, что в его груди зазвучала не то, что струна, а целый струнный оркестр. Он почти физически ощутил, что его грудь вот-вот порвется, как маломощный динамик, когда на него подают слишком большой импульс. Он даже вздрогнул и уронил какую-то историческую железяку, чем наделал немало шума, заставив ребят прервать свои обсуждения и повернуться к нему.
– Извините… – поспешно произнес он и, подняв железяку, зачем-то пару раз дунул на нее, как бы приводя в первоначальный вид, хотя после падения она стала только краше.
После того, как ребята вернулись к своим делам, Олег, наконец, взял фотографию. На ней был изображен фрагмент раскопок. Паша, Саша и Валера с голыми спинами и перепачканными землей лицами, поднимали из ямы какой-то металлический ящик, очень напоминавший сейф. Яма находилась на опушке леса. Прямо над ней возвышался небольшой, поросший кустарником, холмик, за которым начинались деревья. Все было обычно и никаких мистических ощущений не вызывало, как вдруг Олег увидел на вершине этого холмика облачко, очень напоминающее фото брак. Но что-то мешало ему назвать это браком. Он внимательнее присмотрелся к фотографии и чуть не ахнул. Это облачко представляло собой не что иное, как силуэт девушки. Она стояла над, ничего не подозревающими ребятами, скорбно подперев ладонями опущенную голову, как бы наблюдая за их действиями. Этот силуэт был настолько знаком ему, что в памяти сразу всплыло видение, пригрезившееся ему в армии. Он поднял глаза на Машу и спросил:
– Где это было?
– Под Нарофоминском, два года назад, – ответила Маша, немного удивляясь тому интересу, который Олег проявил к этой фотографии.
– Ребята там откопали сейф с документами немецкого батальона, в котором было много интересного.
Надо отдать должное Паше: он, как вожак и руководитель, всегда знал, в каком месте должен находиться командир и какие распоряжения отдавать. И сейчас Олег, находящийся во власти воспоминаний и размышлений, вдруг увидел перед собой его лицо. А также заметил, что все ребята стоят уже вокруг них с Машей, и фотография идет по рукам.