Необоримая стена
Шрифт:
Олег служил в саперных частях. На их долю выпало немало работы. Они то расчищали завалы на лесных дорогах, то ремонтировали взорванные мосты, то наводили понтонные переправы. В один из моментов учений к понтонерам, которые только что сбросили на воду понтоны и начали их скреплять, вышло до взвода условного противника. Еще минута и задание по наведению переправы было бы сорвано. Олег со своим отделением был ближе всех к противнику. По штатному расписанию его отделение с пулеметом заняло оборону в небольшой канавке, оборудованной под окоп. Дружным огнем они заставили противника залечь, и началась яростная перестрелка. В обе стороны полетели взрывпакеты, имитирующие гранаты. Цинк со взрывпакетами стоял
Вдруг Олег услышал позади себя звук, похожий на удар еловой шишки по пустой кастрюле. В горячке боя он уже готов был пропустить этот звук, но что-то в нем насторожило Олега, и он обернулся. От того, что он увидел, глаза его округлились. Из цинка, куда залетел брошенный противником взрывпакет, поднимался тоненький сизый дымок. Заглядывать в цинк и искать там горящий пакет уже не было времени и Олег, что было мочи заорал:
– Все из окопа!!!
Этот крик был настолько силен и раскатист, что все из оборонявшегося отделения без размышлений рыбкой вылетели из окопа, а последнего, замешкавшегося молодого, Олег спровадил вслед за остальными мощным пинком. Сам он находился в полете, когда за спиной ухнул взрыв, настолько необычно сильный, что даже солдаты условного противника прекратили огонь и стали вытягивать шеи, пытаясь узнать, что произошло. Понтонеры тоже оглянулись и чуть не упустили понтон.
Выпрыгивая из окопа, Олег почувствовал, что к энергии его собственного прыжка добавилась еще какая-то жаркая сила, которая добавила ему ускорение, переворачивая в полете вверх ногами. Он, пытаясь сохранить стабильное горизонтальное положение, закрутил руками и ногами, подобно плывущей собаке, но это ему плохо удалось, и он рухнул на землю совершенно не так, как ему хотелось: правым плечом и головой. Перевернувшись на спину, он застыл в распластанной позе.
На этом перестрелка прекратилась. И свои и чужие подбежали к Олегу и стали приводить его в чувства. Его посадили, прислонив спиной к небольшому деревцу, и стали, как в таких случаях принято, хлестать по щекам. Через несколько минут он начал морщить лицо и отстраняться, не открывая глаз. Чуть позже он, еще неосознанно, стал пытаться закрывать лицо руками, а через десять минут уже полностью пришел в себя и поднял, съехавшую на глаза каску.
Плечо ныло, видимо было выбито, в голове стоял необычный музыкальный звон, напоминавший ноту «соль», а к горлу подкатывала тошнота. Олег осторожно покрутил головой, затем попытался встать. Но, облокотившись на правую руку, вскрикнул и, потеряв равновесие, упал на бок. Острая боль прожгла плечо.
– Все-таки выбил. – с тоской подумал он, когда несколько солдат поспешно возвращали его в исходное положение.
– Хорошо еще, что разорванный цинк отлетел в другую сторону, а то я не знаю, что было бы. – сказал ефрейтор, с которым они вместе бросали взрывпакеты.
Через несколько минут подбежали офицеры. Началась суета, посыпался мат. Олега посадили в шестьдесят шестой и отправили в санчасть. Там ему вправили плечо и, поставив диагноз: сотрясение мозга средней тяжести, оставили, как сказали, на неделю. В санчасти или, как ее называли солдаты, в лазарете было тихо и Олег, изрядно приуставший от всей этой суеты, быстро заснул.
Олег проснулся неожиданно от резкого внутреннего толчка, который заставил его открыть глаза. Он почувствовал, приходя в себя, как потревоженное сердце, мечется внутри, тоже постепенно успокаиваясь. Через несколько секунд он уже полностью стряхнул с себя сон и стал различать очертания потолка и кроватей. В окне удивительно ровным, слепяще-белым кружочком висела луна. Она была настолько яркой и чистой, что затемнения на ее поверхности были едва заметны. Ее ровный серебристый свет придавал примитивной обстановке больничной палаты таинственность и волшебность.
Олег, с каждой минутой все больше привыкая к темноте, стал осматривать палату. Неожиданно взгляд его остановился на двери. Она была открыта, и в дверном проеме стоял темный силуэт. Он был точно таким же, как окружающая его темнота и выделялся из нее только тонким абрисом, который горел холодным лунным светом. Олег протер глаза, стараясь прогнать галлюцинацию, но, открыв их, опять увидел ту же картину. Он пытался разглядеть этот силуэт, но это у него не получалось. Единственное, что он смог для себя уяснить – это то, что тот принадлежал стройной девушке, но ни лица, ни одежды ее не было видно. Тонкая светящаяся линия, которая выделяла ее силуэт из темноты, пребывала в постоянном, почти не заметном глазу, движении, что создавало ощущение зыбкости и самого силуэта и даже дверного проема. Стараясь доказать самому себе, что он не спит, Олег еще раз обвел палату взглядом. В ней не было ничего необычного. Кровати, тумбочки, потолок и даже луна в окне – все было на своих местах.
– Здорово, все-таки, я жахнулся башкой. – подумал он, на всякий случай еще тряся головой и переводя взгляд опять на дверь.
Силуэт стоял на том же месте, только стал намного реальней: исчезла та первоначальная зыбкость.
– Это медсестра, – даже с каким-то разочарованием подумал Олег. – Наверное, принесла какую-нибудь гадость, которую надо выпить.
Он приподнялся на локтях, решив встать, чтобы подойти к девушке и выпить любое, пусть самое горькое лекарство, а если повезет, то и познакомиться.
Неожиданно девушка, до этого неподвижно стоявшая в дверях, подняла руки и сделала несколько плавных вращательных движений кистями, как бы зовя его к себе, но при этом не издала ни звука. Олег, насколько мог быстро, поднялся и сделал шаг к ней, с удивлением отметив, что той уже нет в проеме двери. Не смотря на то, что его сильно качало, он быстро подошел к двери и выглянул в коридор. В дальнем конце коридора у лестницы на первый этаж он вновь увидел ее. Она теми же плавными движениями звала его к себе.
Когда он двигался по коридору, в памяти его всплыл эпизод из далекого детства. Как-то он смотрел фильм про нечистую силу, полный волшебства и мистики. Смотреть было страшно, и он ни за что бы не стал смотреть, если бы рядом не сидели друзья, а то, что происходило в фильме, не было бы отделено от него экраном. По спине ползли мурашки, руки судорожно впились в коленки, а сердце каждый раз, когда на экране происходил всплеск эмоций, сопровождаемый резкой страшной музыкой, рушилось куда-то в пятки и долго сидело там, боясь высунуться. Тогда, видя, как главный герой идет по мрачному тоннелю к зовущей его ведьме в образе прекрасной девушки, Олег молча кричал ему:
– Не ходи!
А про себя точно знал, что уж он-то ни за что не пойдет так беспечно за коварной ведьмой, будь она в каком угодно обличье.
Не смотря на то, что память подсунула ему ассоциации из далекого прошлого, сейчас он не ощущал ни страха, ни тревоги. Его единственным желанием было догнать и рассмотреть, наконец, эту таинственную девушку. Его не останавливало также и то, что, идя по коридору, он не увидел ни одной живой души. Хоть была и ночь, там должен был быть дежурный санитар. Да и свет почему-то не горел. Выручала только луна, света которой хватало только на то, чтобы не переломать себе ноги да видеть силуэт девушки, плывущий впереди. Все эти странности он отмечал про себя, не обращая на них никакого внимания.