Необручница: На острове любви
Шрифт:
Я с радостью согласилась. Вот где было уютно на кухне, так это у герцога! Кухарка Нерис сразу мне понравилась, она оценила содержимое корзины и через несколько минут мы уже договорились, что я угощу похлёбкой «мису», которую мы в Лапеше готовили дома в белый день (Белый — выходной, прим. автора), и салатом из маринованной морской капусты. То, как я ловко разделалась с рыбой, вызвало уважение у работавших на кухне. А я словно вернулась в прежнюю безмятежную жизнь, наполненную простым трудом и мечтами о будущем, в котором не планировалось место для унижений.
Для разнообразия предложила остатки моей добычи, не задействованной
Тибо отправила господина Дормана, управляющего сира Райана, предупредить господина Уриэна о том, что я задерживаюсь у Риза, и вскоре я почти забыла о горестях, помогая делать пироги и колдуя у очага. А когда испёкся первый пирог, Нерис разрезала его и положила на пробу всем, кто находился на кухне, по куску.
Свежий, с пылу-жару, он таял во рту, и я закатила глаза от удовольствия. Наконец допекались последние пироги, мой суп и салат были готов. Нерис первая попробовала и оценила, посоветовав для вкуса добавить ещё одну специю, которая для нас, лумеров, была слишком дорогая, поэтому мы дома ею не пользовались, и сейчас, само собой, я про неё не вспомнила.
Прислуга сира Райана дружной семьёй уселась за стол. Ещё хватало времени до отправки на рудник, поэтому все спокойно пообедали. А Тибо отнесла Йаре её порцию, мимоходом поинтересовавшись у меня, не хочу ли я присоединиться к госпоже. Мой взгляд вызвал добродушный смех у Тибо, и, слава богам, за этим не последовали ни обсуждение субординации, ни уговаривания меня уйти, чтобы отдохнуть. Кстати, Йара знала, что я здесь, но спуститься к прислуге не пожелала, передав через Тибо просьбу заглянуть к ней, когда я освобожусь.
За час до отъезда всё же мне пришлось сходить к себе, чтобы переодеться и уложить волосы в более сложную причёску, чем коса. Моё возвращение с красными щёками и расстроенным видом, как я ни старалась скрыть это, Тибо истолковала верно, не зная подробностей:
— Потерпите, госпожа. Я уверена, всё скоро изменится.
Я улыбнулась ей, сглатывая ком. Иштван, попавшийся в коридоре, не смел поднять на меня глаз, старательно делая вид занятого слуги. Зато Овена с Леей ухмыльнулись, делая демонстративный глубокий книксен.
По счастью, в дороге эти нежеланные встречи забылись. Тибо заболтала меня, и мы вчетвером въехали на территорию рудника в хорошем настроении: господин Дорман, Тибо, я и Эва, служанка лет двадцати пяти, понравившаяся мне своей сдержанностью.
Нас уже ждали в столовой, где накрывались столы для первой смены рудокопов. Не хватало лишь горячей похлёбки, и Тибо предупредила: как только мужчины выйдут, мы тоже будем помогать разносить чашки, а пока нужно разрезать пироги на равные куски и разложить их возле столовых приборов на каждого едока.
Ровно в час глухо загудел колокол. Первая партия рудокопов во главе с сиром Дэрвеллом появилась из-под деревянной арки, украшавшей вход в подземелье Аднода. Моё сердце дрогнуло, когда эти перепачканные мужчины — даже наместник выглядел так, словно копал руками полдня — начали поливать друг другу руки водой из бочек, стоявших во дворе перед домиком столовой. Выйдут ли такими же сир Брис и сир Райан, я гадала недолго.
К Тибо и Эве относились уважительно, даже выше того уровня вежливости, который относился к трём работницам прирудниковой кухни, ловко сновавшим туда-сюда с разносами. Служанок сира Риза добродушно приветствовали не без улыбок, когда те ставили миски с горячим перед рудокопами, обменивались короткими вежливыми фразами и спрашивали про начинку пирогов. Кто-то просил передать доброе слово госпоже Нерис.
Всего я насчитала около девятнадцати мужчин, среди них выделялись шестеро магов, в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет, чью заметную идеальную от природы внешность нельзя было бы не заметить. Блондины и брюнеты, рыжие — все они как на подбор имели светлые глаза, кроме одного кареглазого брюнета с красотой опасного хищника и удивившего меня неожиданно деликатным взглядом без лишнего любопытства. А я-то безотчётно побоялась к нему подойти с разносом и вообще старалась не удаляться далеко от девушек, чувствуя себя неловким новичком. Тибо угадала причину моего смущения и шепнула: «Не бойтесь его, госпожа. Господин Фелис Тирр — весьма воспитанный и галантный юноша, он никогда не позволит себе лишнего».
Конечно же, меня рассматривали, но не так, как это раньше делал сир Райан, а без назойливого интереса. Первому мужчине, спросившему о моём имени, я назвалась, а на вопрос второго отреагировала Тибо, и её громкий ответ услышали остальные:
— Это Ана, помощница сирры Амельдины Эдрихам.
После этого мне, ставящей посуду перед рудокопом, приветливо говорили: «Благодарю, Ана», — и у тех, у кого забирала, то же самое. А уходя из помещения, некоторые мужчины бросали: «Благостного дня, благодарим за обед!» В общем, мои страхи относительно липкого внимания со стороны мужского пола на Адноде быстро развеялись. Сир Дэрвелл, кстати, не обедал со своими, очевидно, дожидаясь наместников, и успел выкурить трубку.
Примерно через десять минут после появления первой смены, последовал очередной удар колокола, и вскоре из-под арки вынырнул сир Брис со своей командой. Я, ахнув, забыла о том, что обещала помогать здесь, в столовой, и чуть было не метнулась на улицу. Но сир Дэрвелл подошёл к сиру Брису, и это меня остановило.
Оборачиваясь на окно, я продолжила уносить посуду с одного длинного стола, за которым оставались самые неторопливые едоки, и возвращаться с наполненным разносом к другому столу. Вторая смена точно так же ополаскивала лицо и руки перед тем, как зайти внутрь.
Я вдруг подумала, что сир Брис никогда не возвращался домой грязным и даже купался условно, ради удовольствия. Спросила Тибо про то, где они моются после рабочего дня. Оказалось, в главном здании были купальные комнаты.
Те, кто поел, не торопились назад, к шахтам. Обеденное время было установлено до двух, и оставшиеся минуты мужчины просто стояли на улице, под ласкающим солнцем. Кто-то потягивал трубку, кто-то вышел с кружкой в руках и неторопливо допивал отвар, болтая с другими.
Третий удар колокола призвал за стол последнюю смену, и я машинально коснулась пальцами подвески сира Райана, проверяя, на месте ли она. Понадеялась, что увидит сразу, и вечером не полезет под корсет проверять. Прошла долгая минута, другая… На улицу вышагнули пятеро и первым делом принялись основательно отряхиваться.