Необычайные приключения Арсена Люпена

Леблан Морис

— Отчего вы его выпустили?

— Да… Хотя я имел полную возможность его задержать… так как мимо проезжало пять жандармов. Но Шерлок Холмс никогда не пользуется случаем… он сам создает его…

Время шло. Деван и Шерлок Холмс сели в автомобиль и отправились. Маленький пакет, положенный в сумку автомобиля, тотчас же привлек внимание Девана.

— Это вам! — сказал он, читая написанный карандашом адрес. — Смотрите: «Шерлоку Холмсу от Арсена Люпена».

Англичанин схватил пакет, развязал его и развернул два листа бумаги. В них были завернуты часы.

— О! — сказал он, сопровождая это восклицание жестом сильного неудовольствия.

— Как? — вскричал Деван. — Это ваши часы?! Арсен Люпен возвращает вам ваши часы! Он их у вас, значит, украл! Извините меня… Но это… это, знаете…

И он захохотал во все горло. Вволю насмеявшись, он произнес убежденным тоном:

— Да, это, действительно, человек!

Англичанин сохранил свой невозмутимый вид. Устремив глаза в пространство, он до самого Дьепа не произнес ни слова. На платформе он сказал просто, на этот раз уже без всякого признака раздражения, тоном, в котором чувствовалась вся его энергия и сила воли:

— Да, это удивительный человек, на плечо которого я с удовольствием положу эту самую руку, которую протягиваю теперь вам, господин Деван! Видите ли, мне кажется, что Арсен Люпен и Шерлок Холмс встретятся еще раз. Мир слишком мал для того, чтобы они не встретились… и тогда…

ЧЕРНАЯ ЖЕМЧУЖИНА

I. Страшное открытие

Сильный звонок разбудил жену швейцара дома № 9 улицы Гош. Она, ворча, дернула шнурок:

— Я думала, уже все вернулись. Ведь теперь по крайней мере три часа!

Ее муж пробормотал в ответ:

— Может быть, это за доктором.

И действительно, кто-то спросил:

— Доктор Харгель… в котором этаже?

— Третий налево. Но доктор никогда не практикует по ночам.

— На этот раз он сделает исключение!

Посетитель вошел в дом, поднялся в первый, второй этаж и, не остановившись на площадке доктора, продолжал подниматься до пятого. Там он попробовал два ключа. Один открыл замок, а другой — предохранительную задвижку.

— Превосходно, — прошептал он, — но прежде всего обеспечим себе отступление.

Через десять минут он спустился вниз и, проклиная доктора, постучал в окно швейцара. Ему открыли, и он захлопнул за собой дверь. Но эта дверь не закрылась, потому что он быстро вложил железную пластинку в замочную скважину, и язычок замка уже не мог в нее войти. Он снова вошел и без шума поднялся в пятый этаж. В передней, при свете электрической лампочки, он положил свое пальто и шляпу на один из стульев, надел толстые фетровые гамаши и вынул из кармана подробный план квартиры.

— Превосходно! — сказал он себе. — Со стороны улицы находятся зал, будуар и столовая. Бесполезно тратить на них время. Можно подумать, что у графини нет вкуса… Ни одной ценной безделушки!.. Итак, прямо к цели… Ах, коридор… Очевидно, он ведет в комнаты… Через семь шагов дверь стенного шкафа, который сообщается с комнатой графини… Вот он… Задвижка, говорили мне, всегда закрыта и находится на высоте одного метра сорока сантиметров от пола. Мы сделаем по всей линии легкий надрез, который должен избавить нас от нее… Если только случайно она не будет открыта… Попробуем…

Он повернул ручку. К его большому удивлению, дверь открылась.

— Счастье положительно преследует тебя, дружище Арсен Люпен! Тебе известно расположение квартиры, место, где спрятана черная жемчужина… Однако надо быть тише, чем сама тишина, и более невидимым, чем темная ночь.

Люпен употребил добрых полчаса на то, чтобы открыть вторую, стеклянную дверь, ведшую из коридора в комнату. Он сделал это с такими предосторожностями, что если бы даже графиня и не спала, то ни один подозрительный звук не обеспокоил бы ее.

Он лег на ковер. Согласно указаниям плана, ему надо было только проползти вдоль кушетки. Это должно было привести его к креслу, а затем к маленькому столику, поставленному около кровати. На столике стояла коробка от почтовой бумаги, а прямо в эту коробку была положена черная жемчужина.

У конца кушетки он остановился, чтобы успокоить биение своего сердца. Люпен, конечно, не чувствовал никакого страха, но он не мог побороть то нервное состояние, которое ощущается обыкновенно при полной тишине. Он прислушался, и ему показалось, что он слышит равномерное дыхание. Он успокоился, как будто почувствовал присутствие дружеского существа. Он ощупал кресло и затем едва заметными движениями придвинулся к столу, следя все время за тенью своей протянутой руки. Она коснулась ножки стола, затем, совсем близко от него, на ковре, предмета, который он принял за упавший подсвечник. Вслед за тем он сейчас же натолкнулся на новый предмет, — это были часы в кожаном футляре.

Он не понимал. Что здесь произошло?.. Вдруг у него вырвался крик! Он дотронулся… до какой-то непонятной вещи! Но нет, нет! Очевидно, страх затемняет ему рассудок! Пораженный ужасом, с каплями пота на висках, он в продолжение нескольких секунд оставался неподвижным. На его пальцах сохранилось ощущение этого прикосновения. Против воли он снова протянул руку. Снова его рука коснулась этой вещи. Это была прическа, лицо, и лицо это было холодное, почти ледяное.

Быстро нажал он кнопку своего электрического фонаря. Перед ним лежала женщина в крови. Страшные раны покрывали ее шею и плечи. Он наклонился и осмотрел ее. Она была мертва.

— Мертвая, мертвая! — повторял он с ужасом.

Он смотрел на остановившиеся глаза, открытый рот, на посиневшее тело и на кровь, которая по каплям падала на ковер и уже застыла теперь, густая и черная.

Поднявшись, он зажег электричество; комната осветилась, и он увидел все признаки отчаянной борьбы. Постель была в полном беспорядке, простыни и одеяло были сдернуты. На полу лежали подсвечник и часы; стрелки остановились на 11 ч. 20 м. Еще дальше — опрокинутый стул и повсюду пятна и брызги крови.