Необычайные приключения Лёшика и его друзей в Кальдийском царстве
Шрифт:
Гордый и довольный собою Эльхар вышел вперёд и поднял вверх руку, чтобы утихомирить шумную толпу. Но тут он увидел множество амулетов, висевших на груди у человечков – они словно глядели прямо в его мрачную и жестокую душу, упрекая Эльхара в коварстве и цинизме, и юноша вдруг почувствовал, как силы оставили его. Собственный амулет показался будущему правителю таким тяжёлым, что он со злобой сорвал его с шеи, растоптал и выбросил в толпу. Но лучше ему не стало. Ноги подкосились, и безжалостный Эльхар потерял сознание.
Когда он очнулся, то увидел, что находится в совершенно незнакомой ему комнате. Высокие золочёные потолки, большая удобная кровать, шёлковая
В дверь постучали, и юноша до носа укутался тёплым пуховым одеялом. В комнату вошел маленький человечек с подносом в руках. На подносе стояли многочисленные яства.
– Ваше будущее Величество, вы вчера были так взволнованы, что упали в обморок… – проговорил вошедший. Теперь Эльхар увидел, что это самый обыкновенный слуга. – Но вы не волнуйтесь, мы отнесли вас сюда. Я, конечно, понимаю, что это не самые лучшие покои для короля. Настоящие королевские, двери которых сделаны из чистого золота, вы сможете занять только после коронации.
– Ах ты, мерзкий гадёныш! – прокричал Эльхар и отшвырнул поднос с угощением, который ему протянул слуга. – Я требую! Я хочу занимать самую лучшую комнату! А не то я отказываюсь быть вашим королём!
Бедный перепуганный слуга выбежал вон, а через несколько минут сюда робко вошли несколько человек. Все они дрожали от страха и волнения.
– П… прошу п…прощения, Ваше будущее Величество, – запинаясь, проговорил один из них. – Мы с…совершили ужасную ошибку. Сию же м…минуту мы переведём вас с королевские п…покои.
– И уберите здесь! И приготовьте что-нибудь получше той мерзости, что принёс мне этот негодник! – не унимался Эльхар. – А его я повешу, как только стану королём!
Если бы маленькие человечки не были так добры, то обязательно бы устроили собрание, а потом и восстание против Эльхара, и, может, тогда его коварный замысел управлять страной не исполнился бы. Но жители были так открыты для других и так быстро забывали все обиды, что тут же решили – Эльхар поступает так не со зла, а просто будущий король испуган и растерян. Злобный юноша был переведён в королевские покои, завтрак ему готовили триста лучших поваров, а вечером началась коронация. Весь в золоте и парче Эльхар предстал перед народом. Он видел, как ему несут желанную корону, как величественно стоит посреди огромного зала трон и будто манит его. И вдруг всё повторилось – у жителей страны замерцали амулеты. Юноше показалось, что они уставились на него, как живые, словно упрекая. Он снова почувствовал, как силы покидают его, и оперся о рядом стоящего слугу.
«Я выстою, я не упаду! Я должен, просто обязан вытерпеть церемонию до конца», – твердил сам себе Эльхар, в мыслях проклиная старейшину Витония.
Ему было так плохо, что, сколько потом ни пытался, он так и не смог вспомнить коронацию – ни как сказал он торжественные слова, ни как надели на него корону, ни как он обратился к своим подданным. Слуга, который стоял рядом, наутро признался, что Его Величество молвил народу что-то непонятное и удалился в свои покои. Конечно же, узнав об этом, Эльхар очень разозлился и тут же казнил несчастного.
Да, коварный король, безжалостный маг, он мог натворить очень много бед, если бы не эти амулеты. Он знал, что жители страны ни за что не согласятся снять их – ведь амулеты в этом мире считались чем-то очень важным,
– Так дальше дело не пойдёт, друг мой, – сказал он сам себе. – Ты стареешь с каждым днём. Ещё немного – и ты превратишься в старца.
И он решил бежать из страны маленьких человечков, потому что знал – там, где есть амулеты, ему не будет покоя. Он надеялся найти какое-нибудь средство против этого волшебства и вернуться победителем.
Молодой король вычитал в волшебной книге заклинание, с помощью которого можно превращаться в филина и летать по ночам. И вот однажды из замка вылетел взъерошенный филин, несколько раз обогнул королевский дворец и улетел куда-то вдаль. Наутро, сколько ни искали жители своего правителя, так и не нашли. И честно говоря, не особо-то и расстроились.
Эльхар обнаружил тёмный непроходимый лес и поселился там в дупле старого дуба. Днем злобный колдун отсыпался и строил планы, как отомстить маленькому народу. Ночью он превращался в филина и летал над лесом, пугая зверей и птиц.
От колдуна исходил такой холод и бесчувствие, что старый дуб вскоре завял, листочки опали, а затем дерево и вовсе рассохлось. Над жилищем Эльхара постоянно сгущались чёрные тучи, густой туман обволакивал всё вокруг, и вскоре ни один зверь не решался появляться в этих местах.
Среди людей поползли легенды о старом колдуне. Матери пугали детей злым Эльхаром и страшным лесом. Женщины и мужчины не решались ходить даже вблизи старого дуба, и злой колдун вскоре уже и сам не мог вспомнить, когда в последний раз видел людей. На всякий случай каждую ночь он летал вокруг леса, громко ухая и пугая каждого, кто слышал его противный леденящий душу голос.
Много лет прошло, прежде чем колдун решил наконец действовать. Все эти годы он набирался сил, избавлялся от недугов, полученных из-за ненавистных талисманов. И напряженно думал, пытаясь найти способ, чтобы совладать с волшебством, не позволяющим ему править страной. Но ничего не придумал Эльхар, кроме того, чтобы выкрасть эти самые талисманы – все до одного.
Постепенно, ночь за ночью, он стал исполнять свой план. Он влетал в раскрытые окна хижин, аккуратно, стараясь не разбудить хозяев, снимал синеватый камешек с шеи человечка и улетал. Тяжело было Эльхару – к тому моменту, как он добирался обратно, сил его еле хватало, чтобы шевелить крыльями. Но филин всё же долетал до озера и бросал туда ненавистный талисман. Три дня и три ночи спал колдун, восстанавливаясь после такого испытания. А затем опять летел к людям, чтобы избавиться ещё от одного синего камешка. Эльхар снова стал болеть – он постоянно чихал и кашлял, днём он разглядывал морщинистые руки и удивлялся – то были руки старца. Колдун жил в одиночестве и плохо представлял, как бежит время – а между тем ему уже исполнилось пятьсот лет.