Необычная невеста
Шрифт:
Девушка не двигалась, и маркиз прибавил:
— Обещаю не касаться вас, раз вся проблема состоит именно в этом.
В его голосе прозвучали саркастические нотки, но Эльмина их даже не почувствовала, потому что никак не могла прийти в себя от содеянного.
Впрочем, маркиз, медленно поднимавшийся на ноги, еще раньше, до этого удара, начал осознавать, сколь необычную женщину взял в жены.
Теперь же он понял, что никогда в жизни не встречался с чем-то подобным.
Когда наконец ему удалось встать с пола, Эльмина уже юркнула в кровать и расположилась в море кружев,
Кровать выглядела крайне величественно: балдахин на деревянных позолоченных резных стойках был расшит золотыми фигурками ангелов; с него мягко ниспадал вниз, уже не топорщась от времени, бархат цвета нильской волны.
Среди подушек Эльмина казалась слишком маленькой и воздушной, а рассыпавшиеся по плечам
волосы лишь сильнее подчеркивали, что она еще совсем ребенок.
От маркиза, однако, явно не укрылось и другое.
Выпуклость груди под прозрачной тканью ночной рубашки, облегавшей ее стан, большие глаза, смотревшие опасливо на него, — все обнаруживало просыпавшуюся в ней женщину.
Глядя на нее, он осторожно присел на край постели.
— Итак, начнем с самого начала. Объясните мне, как вам удалось столь необычным образом сбить меня с ног.
— Это все… карате.
— Карате? — опешил маркиз. — Скажите, ради всего святого, где вы могли научиться карате?
Эльмина судорожно вздохнула.
— Я трени… ровалась… обучалась… приемам карате более года, и джиу-джитсу тоже.
— Но как? И где? Уму непостижимо! Надо полагать, в Оксфордшире полным-полно экспертов в этой необычной науке!
Эльмина слабо улыбнулась в ответ.
— Объяснение простое. Чанг, который служит у моего отца, мастер в обоих видах этой борьбы.
— Ему, очевидно, повезло приобрести столь талантливую ученицу, — нарочито равнодушно произнес маркиз, потирая при этом место удара.
Эльмина с состраданием взглянула на мужа.
— Я… я не нанесла… вам повреждений?
Он покачал головой и промолвил:
— Теперь, когда вы дали мне понять, и, признаюсь, весьма убедительно, что не желаете, дабы я к вам прикасался, я вполне готов выслушать доводы в защиту вашей точки зрения, почему мы не должны вести нормальную супружескую жизнь.
Эльмина смутилась и отвела взгляд.
Видимо, она обдумывала ответ.
— Я хочу услышать правду, Эльмина, — категорично заявил маркиз, — и раз уж вы считаете, будто я не волен поступать как желаю, то хотелось бы получить от вас разумное объяснение.
— Первая причина… очень простая, — почти прошептала девушка. — Вы… влюблены в красавицу леди Карстэйрс!
Маркиз словно окаменел.
— Откуда вы можете знать что-нибудь о леди Карстэйрс?
Вопрос был настолько неожиданным, что Эльмина повернулась к нему.
Казалось, ее широко раскрытые от удивления глаза стали изумрудными от пламени свечей, отражавшегося в них.
— Все знают… вы… ее страстный поклонник.
— Что вы имеете в виду под словом «все»?
Она выразительно развела руки, но промолчала. Окончательно заинтригованный, маркиз продолжал свой допрос:
— Уму непостижимо, откуда вам может быть что-либо известно о женщине, упомянутой вами, если, конечно,
— Не-ет, я ни с кем не встречалась в Лондоне, когда мы подкупали недостающую часть моего приданого, — ответила Эльмина. — Но много раньше, чем вы испросили у папы разрешения жениться на мне, все вокруг — и в нашем доме, и в вашем доме, и во всех деревнях округи — только и говорили о ее светлости и о том, как она бесподобно красива.
— Вы действительно говорите мне правду?
Впервые после удара, свалившего маркиза на пол, девушка улыбнулась.
— Неужели вы не знаете, что все кругом только и говорят о вас? Ведь вы самый интересный объект для сплетен. Кроме того, вы властвуете над умами, будучи самой впечатляющей личностью из тех, кого когда-либо доводилось видеть вашим соседям. Вполне естественно, что все, чем вы занимаетесь, и каждая дама, за которой вы ухаживаете, становятся предметом пристального внимания как для пожилых жителей в домах по соседству, так и для обитателей больших имений в более удаленных окрестностях.
— Мне трудно в это поверить! — вскричал маркиз.
— Не скромничайте! В конце концов, в округе немало красивых и знатных дам, своими рассказами они то и дело подкрепляли подобные слухи…
— Я даже не могу себе представить, как ваши родители разрешали вам слушать эти сплетни! — раздраженно перебил ее маркиз.
— И папа, и мама, конечно, тоже говорили о вас. И вряд ли вам стоит обольщаться, будто они стали бы беречь ваше доброе имя, — а именно это, как я понимаю, больше всего волнует вас, — справедливо полагая, что им не суждено быть даже приглашенными в Фалькон!
Маркиз вновь ошеломленно взглянул на нее.
— Выдумаете, они ожидали моего приглашения?
Под сводами огромной спальни прозвенел искренний мелодичный смех Эльмины.
— Каждый, кого вы не приглашали к себе, то есть практически все ваши соседи, был сильно разочарован. Они так много слышали о ваших приемах и с надеждой ждали приглашения, которое так никогда и не приходило к ним.
—Даже понятия не имел! — пробормотал маркиз.
— Наверное, вы считали местных жителей не совсем подходящим обществом для ваших друзей, опасаясь, что оно будет им не по нраву, — заметила Эльмина. — Возможно даже, что вы были правы. Но вы не можете заставить тех, кого оставляли вне своего общества и внимания, не испытывать при этом ни чувства зависти, ни даже ненависти и злобы.
Маркиз вздохнул.
— В общем, я понял, нам предстоит кое-что исправить в будущем. Но клянусь вам, я и понятия не имел, будто, кроме организуемых мною скачек, от меня ждут, чтобы я развлекал людей, которые не являются моими личными друзьями.
— Соседи ждали от вас обычного, доброго отношения и, несомненно, жаждали посмотреть на красоты, составляющие славу Фалькона, и выразить свое восхищение вами!
— Неужели это правда?
— Разумеется, именно так все и обстояло! Они считают, что вы кичитесь своим общественным положением и так высокомерны, что даже не хотите снизойти до них. Но, согласитесь, все-таки вы постоянно оставались в центре внимания как самая величественная фигура в округе.