Необыкновенные приключения кошки Нюси. Домовой и тайна волшебной книги
Шрифт:
«Эриус-кводус-бон, турмабурма-тон, – забормотал в малиннике Палыч. – Беспокойные у меня хозяева, сварить, что ль, какое волшебное варево? Из дому выжить, пока тот цел? Сколько можно терпеть такой беспредел? Эриус-кводус-буц, Бухус-бахус-шмуц! А вдруг новые будут ещё хуже? Этот пока только лужи прудит на огороде, дурной, старый, а на диво шальной! Ладно, поглядим, что ещё учудит, если зло поболе свершит, придётся его приструнить, найду, как деда угомонить!»
В одних
Дедушка с горьким вздохом заварил зелёный чай с цветками персика. Запах распространился по кухне и пополз дальше через огород – к дяде Вите на участок. Оставалось приготовить попкорн. На пачке мелкими буквами была напечатана инструкция по применению. Дедушка сдвинул видавшие виды очки на кончик носа, прочитал инструкцию и запихал пачку попкорна в микроволновку.
На запах свежезаваренного чая на кухню начал собираться народ.
В цветастой ночной рубашке пришла заспанная Маша и спросила:
– Деда, у нас и завтрак будет?
Бабушку тоже очень волновал этот вопрос:
– А из чего ты, старый, его приготовил?
– Из чего, из чего… Из подножного корма, – обидевшись на её недоверчивую интонацию, ответил дедушка.
Нюсе тоже хотелось завтракать. Она лишь заглянула на кухню и только и успела вскрикнуть:
«Мя-я-у! Караул, спасите!» – и, поджав хвост, скрылась в малиннике.
И тут же на летней кухне что-то взорвалось. Все побежали прятаться на огород. Маша закричала, изо всех сил прижимаясь к бабушке:
– Я передумала! Не надо мне никакого активного отдыха! Он у вас и так слишком зверский получается!
«Ну как так можно, – возмущалась Нюся из безопасного убежища, – надо же инструкцию читать, а не на авось кнопочки нажимать. Это же опасно!»
– Дед, ты что туда клал? – прикрывая Машу собой, грозно спросила из-за куста бабушка.
– Попкорн это, попкорн, – отвечал из-за другого куста дед.
– Соседи, я, конечно, дико извиняюсь, но вы сейчас доиграетесь, я пожарных вызову, – съехидничал дядя Витя, появившись, как привидение, из-за забора.
– Ну и будешь отвечать, Виктор, по всей строгости закона за ложный вызов, – ответил дедушка. – Это у нас попкорн так готовится. Вот иди на кухню, открой микроволновку, сам всё увидишь.
– Вот пойду и открою, – бодро зашагал на кухню дядя Витя.
Бабушка с Машей и Нюсей выползли из-за куста и начали передвигаться в сторону летней кухни короткими перебежками. Дойдя до самого порога, они остановились, чтобы наблюдать за происходящим с безопасного расстояния. Дядя Витя дёрнул за ручку микроволновки, и на него вывалилось нечто белое, мелкое и сухое. Дядя Витя брезгливо попробовал несколько хлопьев, сняв их с рукава, но тут же скривился:
– Вам бы, соседи, уток завести не мешало и кормить их этим попкормом.
«Бахус-квакус-аля-сим! Этот дед неугомоним! – начал нервничать Палыч, сидевший под покровом невидимости прямо на кухонном шкафу. – Сто лягушек и ещё одна. Ну и дурная у него голова. Придётся заговор от маразма искать, чтобы новой беды избежать! А то дед и хату может спалить иль другое безобразие учинить! Вот не было беды, одна скука, а теперь веселись до полной разрухи! Ох, должность моя непростая, хоть глаз живи не смыкая! Нет, надо что-то менять, чтобы жилище не потерять!»
– Мур! Ну всё, осталась я без завтрака. Мне же врачи запретили голодать, а то шёрстка полиняет! Да, дожить бы теперь до обеда, – страдала кошка.
– Ты только и думаешь что о желудке! Хоть во сне, хоть в дневном промежутке, – возмутился домовой. – Нет, чтобы подумать, как дом спасти и в порядок всё привести!
– Твоя работа, ты и думай, – огрызнулась Нюся, – раз такой умный! Нечего на меня её валить. Будет ещё кошек учить! И чтоб тебе, старый, знать, мне вредно вообще голодать! – Нюся потрясённо замолчала. – Ты на меня дурно влияешь! Я никогда стихами не говорила! Кошке это неприлично!
– Кошке неприлично быть никчёмной – дурой лениво-богемной, а то можно стать и бездомной, вот напою тебя белладонной, потеряешь память и будешь жить на помойке, тогда себе завтрак попробуй нарой-ка!
– Ну ладно, так и быть, говори, чем помочь. Если смогу, выручу, – сдалась Нюся. – Они же мне не чужие.
– Приходи ночью сюда на кухню, когда сова после полуночи ухнет, – отозвался Палыч. – Покумекаем, глядишь, что и решим, твоим умом маленьким и моим большим.
– Глаза бы мои тебя не видели, а уши не слышали! Ещё оскорблять будет меня в рифму! – Нюся обиженно отошла от кухонного шкафа подальше, чтобы не продолжать диалог.
– Ну вот что, – командирским голосом объявила бабушка. – Я поеду в город за продуктами, а вы здесь сидите. Вернусь – будем завтрако-обедать. А сейчас только чаю попьём.
«Мур! – возмущалась возле своей миски с остатками молока Нюся. – Надо было, как собаке, на огороде косточки зарывать на чёрный день».
Часа через три бабушка с тачанкой на колёсиках, доверху набитой всякой снедью, вернулась. Дедушка с Машей и Нюсей смотрели телевизор, спрятавшись от жары в доме. На кухне в раковине валялись грязные тарелки и чашки, посреди стола красовались сковорода со следами яичницы и чайник с остатками заварки. Включённая и раскалённая докрасна электроплитка, брошенная дедушкой, источала жар. Кусок линолеума, подложенный под плитку для устойчивости, уже начал потихоньку плавиться. Бабушка охнула, выдернула шнур из розетки, взяла мухобойку и побежала воспитывать дедушку.
– Караул, спасите! – выбежавший из дому дед с воплем носился между грядок.
– Я тебе дам «спасите», я тебе покажу, как плитку бросать включённой! Чуть пожар не сделал, дурень старый, – кричала бабушка, потчуя его мухобойкой.
Пока дедушка с бабушкой выясняли отношения, Нюська осторожно зашла на летнюю кухню. Там, брошенная прямо на полу, стояла бабушкина тачанка. Домового видно не было.
«Мур! Как вкусно пахнет, – теряя от счастья сознание, сказала себе кошка, – неужели еда? А то эти злобные отравители хотели скормить мне свою гадкую яичницу из дядивитиных тухлых яиц! А домовой, прощелыга, тоже мог бы плитку выключить, раз так пожара и разных бедствий боится. А то знай только поучает. Вот куда его черти понесли?»