Божьи одуванчики, завтра спозараньПрилетит из леса леший, чтобы даньНагло взять, нахрапом с вызревших лугов,Солнца ароматы, меда сто пудов.Будет суматоха, травы ниц падут,Дождиком злаченым вихри пчел сметут,Крыльями прикроет жаворонок гнездо,В озерце карасик улизнет на дно.Экая оказия приключится здесь!Божьи одуванчики, еще время естьЗа грехи земные всем поклон воздать,В гробе, словно ангелы, будете лежать,И седые пряди вживе трепетать.Леший, что из леса явится в луга,Вдруг почует: чья-то скрючилась нога,Борода
всклубилась, как бурьяна куст.И с небес сурово погрозит Ииcyc.…А покамест все-то на своих местах,Целы одуванчики – бабки на скамьях.
«Сознанье словно мзга окутала…»
Сознанье словно мзга окутала,И оттого тепло душе.Дорога, вздыбленная круто,Тобою пройдена ужеДо метра и до сантиметра,Неловко двинешь вдруг стопой —Подхватит чужестранный ветерИ унесет за луг сыройВ невидаль, где одни просторыКолеблются на облаках,Пред ними маленькие горыВидны отчетливо в снегах.И вот тогда, расставшись с зыбкой,Дрожливо-маетной, как сон,Кровосаднящею улыбкойСмертельно будешь поражен.
«Модно нынче называться гомиком…»
Модно нынче называться гомиком,Анашу курить и коноплю,Прохлаждаться принародно голым,Говорить: «Россию не люблю!»Возражать? Искать иные выходы?И сквозь щель пройти – сломать ребро?Не извлечь в потугах малой выгоды,Обтрепалось русское добро,Обмаралось, ликом посмурнелоИ не исцелить живой водой?Лебединую Русь песню спела,Перестала быть она святой?
«Я в самом центре жил всю жизнь…»
Я в самом центре жил всю жизнь,А центр этот – степь да рощи,Застенчивые васильки во ржиИ дремлющая на угоре лошадь.Совсем не пахнет тут МосквойИ, говоря к тому, Царицыном.Окрест музыки никакой,Ни Глазунова, ни Солженицына.А до небес, до сизых долЗемного царства колебание.Я величальней не нашел,Витает дух былых преданий.Душой вникаю… Я во всем,Услышу все и все увижу:Животворящий водоем,На глади отблеск солнца рыжий.А лошадь зануздал казак,Охлюпкой поскакал куда-тоЧерез леваду и овраг —И без нужды, и без возврата.
Это сынишки душа
Ей в поссовете сказали,Чтобы спилила вязок,Здесь, мол (они указаливверх), электрический ток.Баба вздохнула: «Ох, жалко,Жалко по многим статьям.Ведь он живой, он – не палкаИ не халям-балям!Сын посадил перед службой,Вскоре геройски погиб».С деревом больше чем дружбаДлилась… Услышит вдруг скрипТам, за оконною рамой,Тотчас бежит: «Ну чего,Миленький? Вот твоя мама,Я упасу от всего!»В зиму соломою куталаСтвол. А уж летней поройВсе поливала, не мутною,А родниковой водой,Из-под обрыва носила,Грыжу платком притянув,Тихо молитву творила:«Нас не оставь, Святый Дух!Нет у меня никогошенькиПо свету ближе родни».Пел соловей на кокошникеНоченьки все и все дни.И догадалась болезная:Это сынишки душа,Неосторожно не лезла,Хлебушка только кроша.Все шло и мирно и ладно,Что же еще пожелать?!…Срублен вязок. Горек ладан.Плачет несчастная мать.Что она может поделатьС властью, извечно крутой?Щуплое трусится тело.Воет горюн-домовой…
«С рожденья… и потом извечно…»
С рожденья… и потом извечноПослушны мы одной стезе,Она на Путь похожа Млечный,Вся в свежих звездах и росе.Не помышляем об опоре,О ветре, чтоб попутен нам,И нипочем пустыни, море,Как на руке от розы шрам.И мы откуда в Путь отправились,Впредь не вернемся никогда.Зачем? Мы здесь уже прославились,Земные отдали года.Их порассыпали, как семя,В полях – они обречены,Их одолеет зоркий Север,Блаженной не узрев вины.У Господа просторно плаватьИ все, как диво, замечать,И о потерянном не плакать,И что прошло — не вспоминать.
«Уже исчерпан лет запас…»
Уже исчерпан лет запас,Порушен бег мечты.Запамятовал, кого ты спас,Низвергнул с высоты.С холодным очерком лицаМелькаешь в чаще лет.И ни оконца, ни крыльца,Сплошной до неба свет.Не стало сердца и ума,Отпала в них нужда.И не потрафила зима —Слизала кровь с ножа.
«Как зовут его…»
Как зовут его? Неважно,Может, это мой сосед,Может, ваш сосед. И дажеЕсли в яви его нет,Все равно… его мне жалко,Он – как я… А я – как он.То промозглость, а то жарко.Старый плачет патефонО несбывшихся удачах,О тычках в висок и грудь.Отдал кровь – не будет сдачи.Сгинешь – скажут: «В добрый путь!»Кто помолится поспешно,Кто притворно глаз утрет.Огласит жена безгрешно:«ТАМ уж точно не умрет!»
«Приблизившись затишливым шажком…»
Приблизившись затишливым шажком,На выдох соблюдая расстоянье,Он, от восторга затаив дыханье,Застенчиво любуется цветком.А кто он, этот странный человек,И привело что на пустырь безлюдный?Забрел случайно? Или стало трудно —Средь лета душу занавесил снег?Не здесь ли дом родительский стоял,И в нем он бегал босиком, смеялся,А вырос… и однажды с ним рассталсяИ редко, без печали вспоминал?Сей странный человек, цветку кивая,Без слез он плачет – в том загадки нет,Подобного не знает белый свет,Лишь на Руси… на то она святая.
«Бандиты уважают…»
Бандиты уважают, кто сильнееИ кто от них не прячется в стенах,Ноль два не набирает и скорееК дверям не тащит тяжеленный шкаф.И не сидит за этой баррикадойС дубиной наготове иль ружьем.И истерично не горланит: «Гады!Всех вас не нынче завтра перебьем!И полной грудью мы тогда вздохнем,И, как в раю, спокойно заживем!»Есть у бандитов свой особый вкус…Порой неаппетитно пахнет кус!