Необжитые пространства. Том 2. Позаранник

Ростокин Виктор

«Я отгородился от всего…»

Я отгородился от всего,Что мне было дорого и свято,Удалились молча далекоПрясло, стежка от крыльца и мята,С ними посох бабушки моей,Он меня «учил» как жить на свете,Не было тогда его больней,Видно, я умишком слабо «петрил».Я бы посох в местный снес музей,Но его стащила чья-то Жучка,С голода подумалося ей:Это кость — пользительная штучка!Вымысел забавный. И хотяТак могло в реальности

случиться.Из надорванной души летятЗвуки – им в цветы не превратиться.

«Разгружаю без устали душу…»

Разгружаю без устали душу,Но не легче – каменья летятМне навстречу, дробят все и рушат,На житейских просторах гудят.Дым и искры, удушье сплошное,Сколько скал превратилось в песокВ заполошное время ночное,Когда спит осторожный сверчок.Знаю я, не закончу работуНи сегодня и ни через год.А душа в изнурительном потеБудет глыбы крушить, словно лед,И тогда, когда тело умрет.

«Лето пришло. А как будто оно не пришло…»

Лето пришло. А как будто оно не пришлоИ осталось далеко там, где смех и роса.Где я чувствовал плотью приращенное крылоК ключице, я махал им, как ветка куста.Не беда, коль даже на мизинец от земли не оторвался,Зато птах со всего мира привлек дерзким жестом своим,Кто-то из них заплакал, а кто-то рассмеялся,И я понял: мне не властвовать простором голубым.Но однако, не смутившись, я махал интенсивнейИ сам плакал, сам смеялся, с ними волью роднясь.Лета дух нарастал широко и всесильно,Ясь проточная в душу обильно лилась.И уже мне едино, что дождь или заморозок,В материнской избе доживаю свой век, будто сыч.Мне неведомо, как все устроено з'a морем,Знаю, грянет вот-вот судьбы моей праведный бич!

«Гром вколачивал вешки…»

Гром вколачивал вешкиИли сваи. И дом(Затаился с усмешкойЖалкой я) – ходуном!А когда позатихло,Я забыл про погост.Глянул: экое лихо —В высях радужный мост!Обернулася небыльЯвью. Светлы пути.В райски кущи на небоБез оглядки уйти!

«Наблюдать за собственной душой…»

Наблюдать за собственной душой,Как нырнуть зажмуркою в колодец.Стал я маленький, а был большойИ баюкал на ладонях солнце.Изменилось все как будто враз,А ведь я шагал по свету долго.Не скажу, снежинка, как алмаз,Матушкой не назову я Волгу.Оттого, наверно, что устал,Что о многом горько передумалИ не тем порою хлеб давал,И не раз стоял пред смертным дулом.Уж не чую хлада и тепла,Тело источилось до излома.Кажет сук занозистый ветла,А подстилка – ржавая солома.

«Все к этому идет…»

Все к этому идет…Разлад. Инфаркт. Кладбище.Через какой-то годЖилище – пепелище.Грехи мои – стихи,Знать, были виноваты?Покорны бы, тихи —Тогда бы жили «свято»В приветном уголке,В родстве прямом с божницей…Ей в траурном платкеОт радости кружиться.В компании чертейИ домового тожеНа роковой черте,Где жизни знак ничтожен.

«В ущелье опостылевшей квартиры…»

В ущелье опостылевшей квартирыЗамуровать пытается меня,Чтоб от живого отлучить от мира,Во всех грехах отъявленно виня.Оправдываться я совсем не мыслю,Мои грехи у Бога на счету.Послушал. Повздыхал. И тихо смылся,Дабы набрать на воле высоту,Утраченную в духоте застенок,В словесной мути «праведной» жены.И вот я оживаю постепенноВдали от «необъявленной войны»,Где органичны вечные законы,От Бога исходящие, от звезд,И уготован для меня исконноВ блаженный рай нерукотворный мост.

«А на душе-то все больней…»

А на душе-то все больней,Со страхом озираюсь в оба.Нависла туча вон с полей,Похожая на крышку гроба.Я убежал бы в лес густойИ схоронился от напасти,Но нету тверди подо мной,Лишь перед взором смрад ненастья.Исполнится последний вздох,Как завершенье и началоВсего того, что я не смог,Чтоб радость породнить с печалью.

«Мне были недуги как недруги…»

Мне были недуги как недруги,Я злился и роптал на них,Но глубоко в душевных недрахДля них рождался божий стих.Звучали в нем и утешенье,И жалость: вдруг они уйдут,Кто оградит от прегрешений,При всем при том не упрекнут.И я ни в чем им не перечил,Не лез упрямо на рожон.Манил порою алый вечерС коварно спрятанным ножом.Но вот еще – улыбка лилии,За поцелуй — уйдешь на дно!И недруги – как друга милые —Мне это Господом дано.

«Не в лесу дремучем заблудился…»

Не в лесу дремучем заблудилсяИ бездомным не был никогда.И с небес я тоже не свалился.И не убавляю я года.Просто прохлаждаюсь, наслаждаюсьГорьким ветром, тучей грозовой.И не замыкаюсь и не каюсьСовестью и головой седой.Я словами никого не трону,Жестом никого не удивлю.В унисон дыханью травы стонут,Их тревогу я душой ловлю.И под умирающим осокоремПростою я долгие часы,Ощущая дальнее, высокоеУскользнувшей жизненной красы.