Неоднозначность обстоятельств
Шрифт:
– Я понимаю, что ты это сгоряча сказала, без желания обидеть. Но мне все равно неприятно.
– Извини, Лер. Давай не будем возвращаться к этой теме? Хотя бы пока не сможем обсуждать ее без обид.
– Хорошо.
Но как они не пытались, беседа не клеилась, и уже через полчаса, найдя предлог, Лера отправилась домой.
Вечером она сидела в своем любимом кресле реклайнере молочного цвета при свете несколько старомодного торшера, укрывшись пледом в клетку в коричневых тонах, и перечитывала Толкиена. И вдруг пришла неожиданная мысль о том, что она всегда хотела завести собаку, но Олег каждый раз отвергал эту идею. И теперь самое время воплотить ее в жизнь. Но зная о своей импульсивной стороне в стрессовые периоды, девушка дала себе два месяца на раздумья, чтобы это не стало простой компенсацией. Засыпала в этот вечер она в тёплых мечтах о покупке четвероного друга.
– Это непременно должен быть золотистый ретривер.
На следующий день Лера проснулась около полудня, лениво потянулась, улыбнулась солнцу, заглядывающему в окно и решила позвать на прогулку Риту. Тем более они жили в соседних домах.
Рита согласилась, так как всё равно собиралась с дочерью на улицу. При встрече Лера в который раз отметила, насколько Рита высокая. И хотя при взгляде на нее не возникало никаких особенных ассоциаций, Лере она нравилась. Почти чёрные миндалевидные округлые глаза с нависшими веками; узкий, но довольно крупный нос, прямоугольное усталое лицо, субтильное телосложение и длинные музыкальные пальцы, тонкие русые волосы в каре. Всё это в совокупности делало Риту в своем роде привлекательной. Так во всяком случае думала Лера.
– Знаешь, ты могла бы быть моделью, – поделилась она своими мыслями.
– Пф, брось, какая из меня модель? Ты лицо мое видела? – отреагировала Рита.
– А каким должно быть лицо модели?
– Красивым, я полагаю.
– Красота – это очень субъективное понятие. Если ты чувствуешь себя красивой, значит так оно и есть.
– Ну, как ты можешь заметить, я себя красивой не считаю и забудем об этом.
Лера с тоской посмотрела на спящую в коляске малышку Арину, похожую на маленького кудрявого ангелочка.
– Сколько ей?
– 2 года. Еще год и надо будет либо возвращаться на работу, либо что-то еще придумывать.
– Ты не любишь свою работу?
– Ты что ли любишь?
– Вообще-то да, знаешь. Занимаюсь именно тем, о чем всю жизнь мечтала. И прямо сейчас участвую в одном конкурсе. Если выиграю его, то получу достаточно крупный проект.
– Достаточный для чего?
– В смысле?
– Ты сказала: «достаточно крупный проект».
– Это просто фигура речи.
– Мммм. Может, и не просто. Я с этой терапией, дневниками настроения и прочей атрибутикой начала задумываться над вещами, которые раньше тоже считала простыми. И похоже, всё в нашей жизни совсем не так просто, как кажется.
– Ох, не сказала бы, что моя жизнь простая, – Лера еще раз взглянула на Арину.
– А кому легко?
– У тебя отдушина есть.
– Материнство – это не вечеринка. Порой бывает абсолютно невыносимо. Вот ребенок, когда начинает истерить – это вообще вышак. У меня в эти моменты глаза кровью заливает, хочется просто защищаться от этого ада, ухожу на кухню пропсиховаться. Детский ор он специально максимально неприятный, чтобы его невозможно было проигнорировать, природой заложено. Я и сама не очень стабильна, а как Арина начнёт орать, так хоть вешайся.
– Ну, не все же дети орут.
– Все. Не бывает детей, которые настолько идеальны, что их мать как бабочка порхает и ни о чем не думает. Если тебе кто о таком говорит – врут. А груз ответственности? Если с ребёнком что случится – это же просто кошмар. Круглосуточный кошмар каждой матери. А если ребенок плохо ест, плохо спит или плохо вес набирает? Если болеет – это вообще чума. Ты ходишь как тигр в клетке, не находишь себе места, сделать ничего не можешь, а этот маленький беспомощный комочек рассчитывает на тебя. Ты физически реально его единственный шанс на выживание.
– Да, это сложно, тут не поспоришь. Я как-то не думала в таком ключе.
– И главное, как бы ты ни старалась, ты никогда не сможешь защитить своего ребенка от всего мира, тебе придётся отпустить его в этот адский котёл. Ты можешь только подарить ему достаточно любви и надежный тыл и надеяться, что с ним всё будет хорошо. Но даже самые «успешные» матери не защищены от форс-мажоров и личного выбора своих детей. Потому что как бы ни было стрёмно это признавать – ребенок, он ведь не ты, не твой второй шанс – это совершенно новый человек. Ты привела его в эту жизнь, но он не является твоей собственностью и ничего тебе не должен. Никогда.
– Долженствование – это вообще отдельная тема. По-хорошему тебе никто не должен ничего, как и ты, впрочем. Если мы не говорим о каких-то конкретных юридически обоснованных долгах, конечно. Ты каждый день делаешь миллионы выборов, но ни один из них не обоснован долгом. Только твоим личным выбором, даже когда кажется, что его у тебя нет.
– Ну, есть еще обязательства, которые ты берёшь на себя. Например, рожая ребенка и оставляя его у себя, автоматически берёшь на себя обязательства по его содержанию, воспитанию и уходу.
– Это все равно твой выбор каждый день. Каждый день, каждую минуты ты принимаешь решение не уйти. Не проговариваешь, но это выбор.
– Мммм. Ты, Лера, точно ландшафтный дизайнер? Тебе бы в политику.
– В ландшафтном дизайне нужно быть убедительной не меньше, чем в политике, поверь мне.
Лера звонко рассмеялась, ее веселое расположение духа передалось и Рите. Та заулыбалась, и ее лицо полностью преобразилось. Из незапоминающегося обычного превратилось в открытое, располагающее и очень живое.
– Если окажется, что ты такая же маньячка чистоты, как я, то это может стать началом отличной дружбы, – Рита усмехнулась.
– Я мою полы каждый день и закидываю в стирку вещи сразу после возвращения с улицы.
– А кухонные полотенца гладишь?
– Безусловно! Это моя любимая часть наведения порядка.
Рита присвистнула и шутливо оглядела Леру с ног до головы:
– Эй, где ты была всю мою жизнь? Теперь в моем окружении есть как минимум один человек, который не будет считать меня чокнутой.