Неодолимая страсть
Шрифт:
Черные глаза Марии смотрели на нее с тревогой.
– Ты переутомилась. Дорога была длинной, а в гостинице в Суиндоне не было никаких удобств, но мы уже почти в Бристоле, и там ты сможешь отдохнуть день или два.
– До или после дуэли? – запальчиво спросила Амелия.
– Малышка…
Снаружи донесся отдаленный крик, и карета сделала поворот. Амелия выглянула в окошко и увидела длинную подстриженную аллею, ведущую к круглой площадке перед домом, в центре которой стоял довольно большой фонтан. Сам дом с его величественным парадным входом, стройными колоннами, окруженный бесчисленными клумбами ярких цветов, был великолепен.
Кареты остановились перед ступенями, дверь дома распахнулась, и из нее вывалилась целая толпа слуг и черно-белых ливреях. Первым из кареты вышел Сент-Джон и помог Марии и Амелии спуститься на покрытую гравием дорогу.
– Добро пожаловать, – подходя к ним, сказал Уэр.
Поднося к губам затянутую в перчатку руку Амелии, он чуть заметно улыбнулся. Он был потрясающе хорош в одежде голубого цвета, почти такого же, как и его глаза. Она ответила вымученной улыбкой, подтверждая, что оценила его очарование.
– У вас приятный дом, милорд, – сказала Мария.
– Благодарю. Я надеюсь, он окажется еще приятнее, когда вы войдете в него.
Они одновременно повернули головы и посмотрели на карету Колина. Амелия напряглась, готовясь увидеть его, ожидая встретить его взгляд, тот самый, каким он смотрел на нее вчера, – с мольбой в черных глазах. К сожалению, никакая подготовка не смогла смягчить того впечатления, которое он произвел на нее, спрыгнув на землю и направившись к ним походкой, полной изящества и чувственности. Будь он проклят. Он всегда двигался с этой звериной грацией, от которой по телу пробегала дрожь. Теперь, когда Амелия знала, как эта скрытая чувственность проявляется в постели, впечатление было намного сильнее.
Амелия посмотрела в сторону, пытаясь преодолеть непреодолимое влечение, овладевшее ею.
– Милорд, – ровно сказал Колин, но в голосе звучала явная неприязнь. – Если кто-нибудь будет любезен показать дорогу к ближайшей гостинице, я сейчас же уеду. Мистер Куинн вернется позднее, чтобы обо всем договориться.
– Я бы хотел, чтобы вы остались здесь, – ко всеобщему удивлению сказал Уэр.
Амелия смотрела на него, приоткрыв рот.
– Это невозможно, – возразил Колин.
– Почему? – Уэр удивленно поднял брови. Колин сжал зубы.
– У меня есть причины.
– Какие же? – спросил Сент-Джон тоном, насторожившим Амелию. Очевидно, он видел что-то в этом разговоре, чего не видела она. – Позвольте мне помочь вам.
– В этом нет никакой необходимости, – сдержанно ответил Колин. – Оберегайте мисс Бенбридж. Это вся помощь, которая мне нужна.
– Если вам угрожает опасность, – сказала Мария, – я бы предпочла, чтобы вы были рядом. Может быть, нам тоже следует остановиться в гостинице?
– Пожалуйста, – сказал Уэр, как обычно, растягивая слова. Он прекрасно владел собой. – Здесь всем будет безопаснее, чем в гостинице на большой дороге.
– Сент-Джон, – спросил Колин, – не уделите ли мне минуту?
Сент-Джон кивнул и, извинившись, подошел к нему. Они немного отошли в сторону и заговорили слишком тихо, чтобы никто не мог их подслушать.
– Что происходит? – спросила Марию Амелия.
– Хотела бы я знать, – ответила Мария.
– Позвольте миссис Барни проводить вас в ваши комнаты, – сказал Уэр, указывая на экономку, с кроткой улыбкой ожидавшую их у лестницы.
– Я хочу знать, что происходит, – сказала Амелия.
– Я понимаю, – тихо сказал Уэр и, положив руку на ее талию, повел Амелию к дому. – Я обещаю рассказать вам все, как только узнаю.
– Правда? – Из-под полей шляпы она посмотрела ему в лицо.
– Конечно. Я когда-нибудь вам лгал?
Она поняла, что он хотел сказать: «Я не Митчелл, я всегда был с вами честен». В знак признательности Амелия ответила ему слабой благодарной улыбкой. Подошла Мария, и сестры последовали за миссис Барни в дом.
Колин, следивший за тем, как лорд Уэр уводил Амелию в дом, боролся с желанием вырвать ее у него. Невыносимо было видеть ее с другим мужчиной. Колин пылал, его словно жгло кислотой, опаляло огнем и резало ножом, оставляя разверзшиеся раны.
– Я думаю, вам следует остаться, – сказал Сент-Джон, отвлекая внимание Колина от Амелии.
– Вы не понимаете, – отвечал ему Колин. – За нами следят с тех пор, как мы выехали из Ридинга. Если я буду держаться на расстоянии от мисс Бенбридж, то отвлеку от нее опасность.
Сент-Джон помрачнел.
– Если только она не задумает снова последовать за вами, – возразил он. – И тогда она будет гораздо беззащитнее, чем здесь.
– Черт побери, я не подумал об этом. – Подняв руку, Колин потер на шее напрягшиеся мышцы. – Не думаю, что в ее нынешнем настроении она так поступит.
– Но вы не можете быть в этом уверены, как и я. Поэтому я считаю, что лучше ошибаться, преувеличивая опасность.
– А вы не можете как-нибудь удержать ее? – спросил Колин. – Нельзя допустить, чтобы где-то рядом с ней оказался Картленд. Если он подозревает, как много она значит для меня, он может воспользоваться этим.
– А вы смогли удержать ее? Так не ждите чудес от меня. – Сент-Джон улыбнулся. – Мою жену в Англии считают самой опасной женщиной, и она всему, что умеет, научила сестру. Амелия может скрестить шпагу с наилучшим фехтовальщиком и даже может метнуть нож лучше меня. Если она решит поехать за вами, то сумеет это сделать.
Колин задумался, затем обреченно вздохнул:
– Странно, но меня это не удивляет, хотя должно бы удивлять.
– Хотел бы я встретиться с их матерью. Должно быть, она была необыкновенной женщиной.
– У меня нет времени на знакомства, – проворчал Колин. – Я должен выбирать между ролью охотника и ролью жертвы, последняя мне не подходит.
– Понимаю, – кивнул Сент-Джон.
– Я хотел бы, чтобы мадемуазель Руссо поверила показаниям Жака относительно событий той ночи, но она отказывается. Не понимаю почему. Почему она полностью отказывается от него? Как она может доверять словам Картленда больше, чем кому-либо другому?