Неомаг

Дорогов Андрей

– Уверен.

– С чего такая уверенность?
– Максим выжидающе глядел на него, не то что бы он боялся, но...

Крюков покачал головой - Давай на этот вопрос я отвечу после дела.

– Хорошо, на этот и еще на много других, у меня их достаточно накопилось.

– Если смогу, - опер повернулся и вышел.

Глава 10.

К предстоящему делу следовало подготовиться. Перво-наперво выгнать из себя всю ту дрянь, что они с Крюковым по напихали в себя. Водка, табак. Максим с наслаждением закурил - последняя. Сидел, пускал дым в потолок, бездумно глядя

перед собой - оставшиеся секунды перед боем. Докурив, пошел в ванную - долго мылся, переключая воду с ледяной на горячую. Потом выпил стакан минералки с медом и лег спать.

Проснулся, когда за окном стояла непроглядная ночь. Привычно размялся, давая мышцам адаптироваться, и когда покрылся тонкой пленочкой первого пота понюхал свое плечо - пахло плохо. Спирт и никотин начали выходить - это хорошо.

Максим задернул шторы, зажег толстую свечу и опустился перед ней на пятки. Первые несколько минут огонек свечи покачивался перед глазами, но дыхание скоро выровнялось, ушло в живот, и он сосредоточился на пламени. Погружение вошло хорошим, глубоким. Вынырнул он только через час. Тело подрагивало, суставы ломило - значит, медитация прошла правильно и он опять встал под душ. Теперь только горячая, на грани кипятка вода, когда ломота прошла, он вышел из ванной.

Пришло время нагрузить тело - штанга и гири. Мышцы с радостью отозвались на заданную нагрузку. Хром штанги поймал слабый луч луны и весело отразил его в глаза - соскучилась хозяин, ждала, когда вспомнишь обо мне. Вверх-вниз - мерно ходил гриф, мускулы вздувались буграми и опадали и снова вверх-вниз. Тело наполнялось силою, рассасывая тревогу и давая уверенность.

Закончив с железом Максим, принялся за тяжелый мешок. Убитые металлом мышцы, по началу плохо слушались, но в процессе тренировки сила начала уступать место резкости и скорости. Жалобно поскрипывал подвес мешка, глухие удары эхом прокатывались по квартире и тонули в прокладках звукоизоляции. Дом спал и никто, кроме луны не слышал треска кожи, когда кулаки входили в резиновую плоть мешка, а локти и колени, раз за разом останавливали накатывающуюся на человека темную тушу снаряда.

Максим остановился, только когда руки и ноги налились свинцовой тяжестью и напрочь отказались действовать. Пришло время растяжки - он тянулся долго и с удовольствием, натянутые мышцы дрожали, как струны безупречно настроенной гитары, посылая в мозг сигналы - нам хорошо хозяин, мы готовы к бою.

Выжав себя досуха отдав последние силы - он блаженно растянулся на спине, расслабляясь и пережидая, когда высохнет пот и снова в душ. После душа он натянул на себя тонкий трикотажный костюм и отправился на пробежку. Через час он вернулся, швырнул мокрый насквозь костюм в корзину с грязным бельем и снова душ.

После этого он растянулся на матрасе и уснул, наслаждаясь тяжестью хорошо проработанных мышц.

Пегий, сильно потрепанный воробей скакнул на карниз, он был стар и знал, что здесь часто бывают вкусные хлебные крошки. Но сейчас кроме пыли на крашенной жести ни чего не было. Он поскакал, - жаль, жаль, очень жаль. Он был голоден, а жирные, злые голуби прогнали его из сквера, где седая, сгорбленная старушка крошила булку. "Пегий" злобно прочирикал, кляня на своем языке судьбу-судьбинушку. И влекомый голодом заглянул в открытое окно. Под окном, раскинувшись лежал человек. Воробьишка покрутил головой и скакнул внутрь - на широкий подоконник. Бочком, бочком приблизился к краю, поглядел выпуклым, черным глазом на лежащего. Человек не двигался, казалось даже не дышал, "растрепанный" скакнул еще ближе - уж не умер ли хозяин, и встревожено выдал заливистую трель. Лежащий метнулся резко и быстро словно зверь, из неудобного положения (обе руки под головой, правая нога под левой), сильные пальцы сомкнулись на хрупком тельце. Воробей лишь жалобно пискнул. Любопытство сгубило не только кошку, но пальцы не сжались, давя в кулаке маленькое тельце.

Максим смотрел на щипаного воробья у себя в руке. Пальцы держали пичугу крепко - но осторожно, почти нежно. ...Меч нужно держать в руке, словно маленькую птицу, сожмешь сильнее чем надо - раздавишь, слабее - улетит; как грудь любимой женщины - нежно но твердо... Вот и он держал сейчас птицу, как меч - крепко мизинцем и безымянным, чуть придерживая - средним и едва-едва указательным и большим, замкнув их в кольцо. Наука Исстори Кано крепко велась в плоть.

– Ну что дурилка, попался, как кур в ощип. Голодный небось?
– Максим время от времени бросал крошки на карниз прикармливая беспризорных птиц.

– Извини, брат, нечем мне тебя кормить, - он раскрыл ладонь, воробей отряхнулся, чирикну что-то гневно и улетел.

Оставшиеся до встречи с Крюковым время, Максим настраивал себя, как мастер строит хороший, но сбитый музыкальный инструмент. Медитировал, до изнеможения занимался со штангой и гирями, истязал боксерский мешок и по часу крутил тао - вводя себя в ИИС - подолгу замирая в ключевых фазах движения и бесконечно медленно перетекал из одной позы в другую, до секунды выверяя движения тела с дыханием и остановкой мысленного диалога. Все это время он ни чего не ел, чистя кровь и суставы, лишь пил воду разведенную с медом.

Когда пришел Иван он почти вышел на пик формы и в принципе к "поиску" был готов. Стук в дверь застал его, когда он выполнял заключительные движения "Ше син" - короткую дорожку формы змеи. ...Левой ногой он шагнул вперед-влево, почти упираясь коленом в стойку штанги. Повернул тело влево, выполнил подсекающий удар левой рукой, собрав ее в кулак. Правая ладонь, сжавшись в кулак, скользнула вдоль тела к правому боку. Правой стопой он под шагнул к левой, плотно притирая ее к полу, и на миг замер. Все это он проделал с закрытыми глазами. Когда постучали в третий раз, Максим пошел открывать дверь.

Тьма - вязкая и густая как смола, не отблеска света ни движения. Абсолютная пустота застывшая монолитом и одновременно живая - дышащая.

Прежде чем нырнуть, Максим скользил взглядом по стихам которые писала девочка по имени Инна (к сожалению ни дневника ни писем Крюков не принес, а когда Максим напомнил - только развел руками). Не столько вчитываясь в буквы сколько ловя ритм и настроение коротеньких строчек, долго мял в руках канареечного цвета футболку. Потом прижался к тонкой ткани лицом - вдохнул запах, пахло неиспорченным девичьим телом и сладкими с еле уловимой горчинкой, незнакомыми духами. Подержал в руках любимую в детстве игрушку - порядком помятую Барби. Всмотрелся в фотографию - чуть вьющиеся волосы ниже плеч, широкая улыбка, чуть неровные зубы, которые ее не портили, пухлые губы и упрямый нос. Ни чего особенного.

– Девочке 16 лет, не курит и судя по всему не пьет, занимается спортом, с мальчиками не спала.
– Больше ему пока добавить было нечего.

Он походил по комнате, вернулся к столу, перетасовал пачку фотографий, повертел в руках мелочевку принадлежащую девушке. Не свежий носовой платок, расческу, сточенный до середины перламутровый столбик помады, институтский конспект лекций, брелок с мобильного, еще что-то, он не заметил - начал входить в состояние.

Махнул Крюкову - уходи, я выйду как закончу. Как Крюков ушел, он не заметил.