Неоновый дневник
Шрифт:
Конечно, я вру. Я не могу выйти на улицу без косметики — я ненавижу свое лицо. Поэтому я так охотно выставляю напоказ свое тело. На соседнем кресле мою подругу, Светку, покрывают ровным слоем тонального крема.
— Что-то ты похудела, Дина. Че делала? Завела глистов?
— Ой, иди в пизду. Я ничего не ела три дня. Вчера вырубилась в лифте после вечерней пробежки.
Светка ржет, и мне обидно. Я закрываю глаза, подставляя лицо под широкую косметическую кисть.
— Между прочим, это правда.
— Ну, ты молодец. Хочешь у нас быть самой худой?
— Ага. Что бы на всех
Да, ей смешно, но я не шучу. Если я захожу в комнату, я хочу, чтобы все смотрели только на меня. Я хочу нравиться всем, без исключения, независимо от возраста и пола. Приоткрыв глаза, я рассматриваю работающую над моим лицом девушку, и ловлю себя на мысли: «А она считает меня красивой»?
Я пью горький черный кофе, жгу сигареты — одну за другой. Позже, на прогоне, достаю из сумки маленькую шоколадку, эта доза сахара нужна мне, чтобы дожить до вечера. Что обычно носят девушки в своей сумочке? У меня — ворох хрустящих оберток, сигареты, пакетики с кофе. Пудра-тушь-зеркальце. В туалете я рассматриваю свой плоский живот, повернувшись к зеркалу боком. Возможно, я загоняюсь, но это — мой личный способ чувствовать себя охуенной. Что еще может быть сексуальнее, чем острые ключицы и выпирающие вперед косточки таза? Я не такая красивая, как Настя, и у меня нет шикарных Светкиных волос. Но, зато, я очень упертая.
— Хорошо выглядишь.
Ксюша, хрупкая блондинка со скандинавской внешностью и вечно розовыми белками глаз, курит, сидя на подоконнике. Девчонки говорят, что она нюхает ***, чтобы быть такой худой. Блять, да все может быть. Я смотрю на ее худые бледные ноги — она скинула туфли на пол, и они лежат на кафеле, обратив к потолку сбитые об подиум набойки.
— Спасибо. А ты чего? Плачешь что ли? Что случилось?
— Да ничего. Елена заебала. Знаешь, что? Если сегодня после показа она тебя в клуб потащит — откажись. Скажи — надо домой, или еще что придумай… Нечего там делать.
И, конечно, несколько часов спустя, я оказываюсь в клубе. Сегодня Елена выгуливает «основной состав» — шесть девчонок, включая меня. Я сижу на диване и потягиваю шампанское, рассматривая нашу директрису. Вот честно — я не могу ее понять. Почему она постоянно нами недовольна? Почему она недовольна мной? Я, по ее мнению, недостаточно худая, не умею правильно ходить, не умею улыбаться. Если я такая, как она говорит — зачем она сама подошла ко мне на улице, тормознула машину прямо на остановке, вышла, заговорила со мной, и сунула мне свою визитку? Нахера?
А что будет, когда она узнает, что я подрабатываю в студии бодиарта? Рано или поздно, это обязательно всплывет… Ладно, я подумаю об этом потом, а сейчас мы с девчонками сидим за столиком в vip-зоне ночного клуба класса люкс — нас решили побаловать муж Елены и его партнеры по бизнесу. Один из них, мужик лет сорока, придвигается ко мне вплотную:
— Если ты голодная, хочешь что-то заказать, только скажи.
— Спасибо, я не хочу есть.
Конечно, я хочу. Глаза жадно бегают по строчкам — салаты, десерты, горячее — мой рот полон слюны, даже скулы сводит. Я подношу ко рту бокал, и делаю большой глоток. В клубах, куда я хожу, никто не заказывает себе салат с омарами и каре ягненка,
— Извините, я сейчас, мне нужно позвонить.
Стряхнув со своего колена мужскую ладонь, надо же, а я и не заметила, поднимаюсь. Спускаюсь по лестнице, выхожу на улицу, щелкаю зажигалкой — сигарета между зубами, телефон между ухом и плечом. Мой спаситель, Стэн, что ты хотел?
— Привет! Звонил?
— Привет.
В трубке шум, похоже, очередная тусовка у него дома или еще где-нибудь. А я тут, пью шампанское с папиками… Он говорит так быстро, что я не успеваю за ним, хотя, общий смысл мне понятен:
— Я завтра ночью играю в Т. Поедешь со мной? Я знаю, у тебя там родители. Будет классно. Поехали? Мне нужен твой номер паспорта и еще там что-то… Что надо, чтобы купить билет? Я выкуплю купе. Ты согласна?
Пару секунд я перевариваю его предложение. Все, что он только что протараторил в трубку, действительно, звучит неплохо. Звучит охуительно.
— Стэн, конечно, да! Я поеду. А где ты будешь играть?
— В «Extreme». Знаешь такой?
— Ага, слышала. А сейчас ты где?
— Мы у Стаса. Если хочешь пригоняй, я скину тебе адрес. Вызови машину, я оплачу. Давай, увидимся!
Я вызываю такси и забираю вещи из гардероба. Подняться наверх чтобы попрощаться? Да ну нахуй, им там и без меня неплохо. Сидя на заднем сидении, набираю Наташку, и она отвечает почти сразу же:
— Привет.
— Привет! Я завтра буду в Т, Стэн играет в «Extreme». Затусим? Я скажу ему, чтобы он внес тебя в список?
— Блин. Я болею, у меня температура. Погоди, где он играет? В «Extreme»?
— Да. Ты была там?
Наташка молчит, и я уже начинаю думать, что связь прервалась:
— Наташ?
— Там Макс резидент. А ты будешь со Стэном, да?
Теперь я беру паузу, пытаясь придать своему голосу естественную беззаботность. Сука, как же это сложно.
— Конечно, со Стэном. Я с ним приеду, я же говорю, он там играет завтра ночью. Он мне на поезд билет хочет купить.
Зачем-то добавляю:
— Он же как бы ухаживает за мной. Наверно…
Наташка снова долго молчит в трубку, и я не тороплю ее. Мне самой нужно несколько секунд, чтобы понять, что она мне только что сказала — Макс резидент этого клуба. Я что, могу увидеть его уже завтра? Завтра ночью? Я бросаю взгляд на свое отражение — и почему это у меня такой испуганный вид? Наконец, трубка снова оживает:
— А ведь знаешь… Он у меня в институте спрашивал про тебя.
— В смысле спрашивал? Кто спрашивал?
Я знаю, о ком она говорит. И она знает, что я знаю. Это просто такая игра. Парень, который нравится двум девушкам — есть. Правила — их нет. Я роюсь в сумке, ища сигареты среди оберток от шоколада. Ага, вот они.
— Макс. Он подошел и спросил, что-то типа, все ли мои подруги такие ебанутые, или только ты одна такая? Вот так.
— Наташ, ты же знаешь, как он меня бесит. Надеюсь, что завтра его там не будет.