Неоновый дневник
Шрифт:
— Он тоже так сказал. Что ты его бесишь. Ну ладно. Я к тебе потом с утра может зайду, если мне лучше будет.
— Ладно. Давай, пока. Извините, у вас можно курить в машине?
***
Всю ночь мы тусуемся у Стаса, уже под утро я уезжаю домой — мне нужно немного поспать и собрать вещи. В поезде продолжаем, Стен накуривается прямо в тамбуре, а я разливаю коньяк по дребезжащим в подстаканниках стаканам. Мы курим в купе, наплевав на угрозы проводницы высадить нас. Где-то в середине пути я засыпаю, и Стэн будит меня, когда поезд уже стоит на вокзале в Т. Я все еще в говно, и мой ухажер, кажется, так я его классифицировала для Наташки — жалкая попытка скрыть он нее реальное положение
Нас встречают организаторы вечеринки, и Стэн сразу проходит внутрь, а я задерживаюсь у служебного входа, официальная причина — мне надо немного протрезветь, но на самом деле, мне просто страшно. Трясущимися руками я достаю из сумки пачку сигарет, прикуриваю, фокусируя взгляд на светящейся табличке «Выход» над дверью. Я чувствую себя придавленной плоским низким небом к грязно-серой, мокрой от ноябрьского снега, улицей, я закрываю глаза и поднимаю лицо, подставляя его редким снежинкам, мерцающим в холодном свете уличных фонарей. Это чувство, чувство пустоты внутри меня похоже на голод — мои демоны голодны, и этот голод нельзя утолить, но только он позволяет мне чувствовать себя живой. Заставляет меня двигаться и совершать одну глупость за другой. Бросаю сигарету под ноги. Нахер все. Что это со мной? Сейчас я зайду, и буду бухать дальше.
Внутри «Extreme» темно и душно, это небольшой клуб, и сегодня он забит под завязку. Пятница, приглашенный ди-джей, время, близкое к полуночи — бинго. В крошечной ди-джейке, как всегда, бар для своих. Я встречаю кучу знакомого народа, но Макс так и не появляется. Ну и похуй, так даже лучше, нахер он мне сдался? Мудак. Мне кажется, что я злюсь на него, но, на самом деле, я злюсь на себя. Ведь это так тупо — влюбиться в парня, который нравится твоей подруге. Влюбиться в парня, которого ты бесишь. Влюбиться в парня, который считает тебя ебанутой. И вообще, он прав, разве я нормальная? Нет, нихуя. Я нервно смеюсь, и, подавившись дымом, кашляю до слез на глазах. Сука.
Обойдя небольшой танцпол, я забиваюсь с сигаретой в темный угол чиллаута. На танцполе — мешанина из размытых силуэтов, не люди, а мерцающие в лучах неонового света плоские фигурки. Я наблюдаю за ними из своего укрытия, сегодня у меня нет желания привлекать к себе внимание, я просто курю и жду конца вечеринки. Все происходящее сегодня кажется мне насквозь фальшивой постановкой, да и я сама — просто девочка с улицы, непонятно каким образом ухватившая главную роль. Сейчас сцена закончится, меня отпустят домой, и я буду ехать в такси, и думать о светлых волосах, касающихся ворота свитера, и о тонкой полоске кожи под ними.
Стэн заканчивает играть, и я, почти протрезвевшая и растрепанная, поднимаюсь в ди-джейку за своими вещами. Поворачиваю хлипкую ручку, толкаю дверь и вхожу внутрь. Я не сразу замечаю его — он сидит на диване, замерев с зажатой между пальцами сигаретой. Тонкая струйка дыма поднимается к невысокому потолку, и, зависает там, принимая причудливую форму. Я смотрю на нее, как дети смотрят на облака — гляди, что это, сердце? Макс поднимает на меня глаза:
— Привет.
Я закрываю дверь и еле слышно шепчу:
— Привет.
Захожу в комнату и сажусь на низкий диван напротив него. Чтобы скрыть волнение, тоже достаю сигареты из сумки — зажигалка пляшет в дрожащих пальцах, выдавая меня с головой. Я делаю затяжку и выпускаю дым в потолок, мы молчим, тонкая дверь содрогается от басов, и мне кажется, что воздух между нами тоже вибрирует от напряжения.
— Так ты девушка Стэна? Круто, я не знал.
— Ну, не совсем. Мы, скорее друзья. То есть… Я не знаю.
Блять, Дина, хватит нести хуйню. Пока я думаю, что еще сказать,
— Тебе холодно?
На мне короткий топ, еле прикрывающий грудь. Я всегда ношу открытую одежду в клубах, мое тело — мое оружие. Макияж — броня. Это хорошая тактика, но сегодня она, похоже, не сработала. От его голоса по рукам бегут мурашки. Сука, да меня знобит уже с ног до головы.
— Да.
Он встает, снимает толстовку, ту самую, полосатую, в которой он был, когда я видела его в первый раз. Накидывает ее мне на плечи, потом направляется к двери:
— Ну давай, пока.
Уходит. Я докуриваю, давлю сигарету в круглой металлической пепельнице рядом с его, все еще дымящимся, окурком. Оглушенная только что произошедшим, встаю, забираю сумку, хватаю его кофту и выскакиваю из ди-джейки. Ни с кем не прощаясь — пожалуйста, только бы не встретить Стэна — я спускаюсь в гардероб, торопливо одеваюсь и выхожу из клуба, сразу же направляясь к машинам, которые в это время всегда дежурят около входа. Мой побег остался незамеченным, отлично. Я сажусь сзади, называю свой адрес, и, только когда такси трогается с места — наконец, выдыхаю. Я достаю из сумки свой трофей, снимаю куртку, кидая ее рядом с собой на сидение, и натягиваю на себя его толстовку — она мне велика, и я в ней тону. Охуеть, да она все еще теплая. Я кутаюсь в нее, и его запах сводит меня с ума. Низ живота приятно тянет, я сжимаю колени, и внезапно кончаю, кончаю от его запаха, кончаю закусив губу, сдерживая превратившийся в жалобное поскуливание стон. У меня кружится голова, кровь шумит в ушах. За закрытыми веками мелькают огни проносящегося мимо ночного города. Машину слегка потрясывает на дороге. Я открываю глаза и встречаюсь с беспокойным взглядом таксиста в зеркале заднего вида.
— Все хорошо. Извините, просто выпила лишнего сегодня.
Я достаю из сумки зеркальце и смотрю на свое лицо. Бледный овал, зачеркнутый прядями разметавшихся темных волос, глубокие, почти черные из-за огромных зрачков глаза. Я вглядываюсь в эту бездну — демоны, вы там? Что это вообще, блять, было?
***
Днем ко мне заходит Наташка.
— Привет, как вчера сходила?
— Да нормально. Стэн отыграл, и я поехала домой. Даже до конца не осталась. Ты-то как?
— Да нормально. Скажи, а ты не видела там…
Она обрывает себя на середине фразы, и замолкает, уставившись в мой шкаф. Там, среди моей одежды, смятой и пахнущей сигаретами, запиханной на полку после вчерашней вечеринки, предательски торчит рукав полосатой толстовки. Сука, как же я облажалась.
— Дина, это что, кофта Макса? Он что, был тут? Ты с ним переспала? Да?!
Наташка смотрит на меня так, что у меня холодеют ладони. Блять, какая же я дура! Я понимаю, что в любом случае, она мне не поверит, но, все равно, пытаюсь оправдаться:
— Нет, Наташ, ты что. Я вчера была в «Extreme» со Стэном. Я видела Макса, я замерзла, и он дал мне эту кофту. Давай, я отдам ее тебе, и ты передашь ее ему в универе?
— Ты говорила — он тебя бесит!
Наташка выскакивает из комнаты, кажется, даже в слезах. Я слышу, как хлопает входная дверь. Попалась. Ну а что я могу сделать? Признаться ей, сказать — Наташ, давай он сам выберет? Да ему ни одна из нас нахуй не сдалась. Пиздец. Я достаю его кофту из шкафа, надеваю ее на себя и падаю на кровать. Его запах смешался с моим, но он все еще здесь. Я закрываю глаза, и представляю, что он сейчас лежит рядом со мной, что это не мои, а его руки, обнимают меня. Я буду спать с этой кофтой еще полгода, пока не пересплю с ним по-настоящему.