Неоновый дневник
Шрифт:
Сегодня мы с моей сестрой шатаемся по торговому центру, разглядывая вещи, на которые у нас нет денег. Да они нам особенно и не нужны — мы здесь, чтобы развлечься, а ещё, у нас есть наша игра. Я останавливаюсь около небольшой витрины с бижутерией, и, пока Аленка просит продавца показать какое-то кольцо, перебираю развешанные на специальной стойке тонкие цепочки браслетов. Незаметное движение пальцами — и один из них соскальзывает прямо мне в ладонь, а потом падает в рукав толстовки. Я поворачиваюсь к сестре:
— Не теряй меня, я в туалет.
Это наш знак — дело сделано. Через минуту она догоняет меня, и я вручаю ей свою добычу:
—
— Да, крутой. Надо валить отсюда, пока они еще ничего не поняли.
Мы крадем друг для друга всякие безделушки, соревнуясь в степени ебанутости. Конечно, рано или поздно, нас поймают. Но не сегодня. Сегодняшний день уже зарезервирован для другого события.
У меня в рюкзаке лежит начатая бутылка вермута, и мы, выйдя на улицу из торгового центра, прикладываемся к ней по очереди — отмечаем очередной трофей. Пить с утра — дурной тон, но не для нас. Я делаю большой глоток прямо из горлышка, нейтрализуя адреналин алкоголем, приятное тепло растекается по груди и животу, унимая дрожь в руках — пронесло. Мы заходим в небольшой супермаркет, я покупаю сигареты, а Аленка подрезает пачку жвачек прямо с кассы. Мы направляемся на площадь — допить оставшийся в бутылке вермут, выкурить по сигарете и просто попиздеть.
Площадь Ленина — культовое место в Т. Если ты хочешь найти кого-то из тусовки — дуй туда, и рано или поздно он там появится. Ещё несколько лет назад я тусовалась на площади с неформалами, но сейчас здесь — место встречи модных ребят из клубной культуры.
Сдвинутые квадратом скамейки одиноко стоят в тени яблонь, и я пинаю пустую пивную банку, оставленную здесь кем-то вчера ночью. Это идеальное место, даже днём тут тихо, а плотная стена зелени скрывает происходящее здесь от посторонних глаз. Я сажусь на скамейку, делаю глоток, и протягиваю бутылку Алёнке. Я — охуенный пример для своей младшей сестры. Она считает меня взрослой и, наверно, хочет быть такой же, как я. Это так глупо. Никто не хотел бы стать мной, если бы знал, что я чувствую. Если бы знал о моих демонах.
Вообще, если родителям станет известно, что мы с Аленкой курим — они нас убьют. Да и идея с вермутом наверняка не встретила бы одобрения. Ну, что делать. Мы просто пытаемся казаться крутыми, хотя бы для самих себя. Я достаю зажигалку и прикуриваю сигарету. Дым, обволакивая меня, растворяется в воздухе, и я провожаю его взглядом. Ого, да мы тут не одни. Метрах в двадцати от нас, на постаменте, сидит какой-то парень, и, хотя я вижу только его спину, я уже знаю, кто это. Это Макс. Не отводя от него взгляда, а вдруг это просто иллюзия, и она растворится в воздухе, я делаю еще пару глотков и поворачиваюсь к сестре:
— Подожди меня, я сейчас.
— Ты куда?
— Подойду поздороваюсь.
Легко сказать. Это только что пришло мне в голову, и я совсем не уверена, что я действительно смогу это сделать. Хотя, чего я боюсь?
— А кто это?
— Да так, один знакомый.
— Ну давай.
Вермут добавил мне уверенности, а сигарета — это необходимый аксессуар, чтобы почувствовать себя неотразимой. Я встаю со скамейки, и, стараясь выглядеть уверенно, иду к нему, спиной чувствуя Аленкин взгляд.
— Привет.
Ну все, шанс на отступление потерян. Макс поднимает на меня лицо. Сначала я вижу его глаза — карие, потом задерживаю взгляд на губах. Плотная струйка сигаретного дыма просачивается между ними — как в замедленной съемке. Он проводит по лицу рукой, убирая челку с глаз.
—
На его левой скуле — здоровенная ссадина. Ну, пиздец.
— Ты подрался? Как ты так умудрился…
Он бросает сигарету на асфальт, встает и берет меня за руку. Я изумленно смотрю вниз. Его тонкие пальцы сжимают мое запястье, на костяшках — засохшая кровь. У него холодные руки, но моя кожа горит под его пальцами, как от ожога, и — запах, его запах. В голове сразу всплывает его толстовка, засунутая в дальний угол шкафа.
— Дин, посмотри на меня.
Я поднимаю глаза. Мы стоим близко друг к другу, Макс выше меня и поэтому я снова задерживаю взгляд на его губах. Что угодно, лишь бы не смотреть в его глаза — тогда он поймет, догадается, и… И что?
— Что ты здесь делаешь?
Слова даются мне с трудом, в горле внезапно пересохло. Я почти шепчу:
— Приехала. На лето. Мы с сестрой гуляли и…
Пытаюсь взять себя в руки, и, уже более уверенно, добавляю:
— У меня сейчас каникулы. Тебе больно?
Он морщится.
— Ты можешь сейчас пойти со мной?
— Подожди.
Я возвращаюсь к скамейке.
— Ален, я должна уйти ненадолго…
Вид у меня очевидно, охуевший, потому что Аленка тактично затягивается, и делает неопределенные пассы рукой:
— Знакомый говоришь? Пиздуй, давай…
Я не должна оставлять ее вот так, поэтому я достаю из рюкзака наушники и водружаю их ей на голову. Засовываю ей в карман небольшой плейер, включаю музыку. Сейчас это кажется мне хорошей идеей.
— Давай, иди домой, а я скоро вернусь.
— Что?
— Дуй домой!
— Ага.
Я возвращаюсь к Максу, и, теперь уже сама, почти не удивляясь своей смелости, беру его за руку.
— А куда мы пойдем?
— Ну, погуляем немного. Ты торопишься?
— Неа.
Мы куда-то идем, я молчу и ни о чем не думаю, ведь я уверена, что, потревоженный моими мыслями, этот сон просто закончится, растворится, оставив меня посреди улицы в одиночестве. Ведь этого не может быть на самом деле? Какие-то люди, идущие нам навстречу, с шумом проносящиеся мимо машины, дома, деревья, солнце в раскаленном добела июньском небе — все это ненастоящее. Я слегка сжимаю его пальцы, чтобы убедиться, что он на самом деле тут, со мной. Его рука — тонкая ниточка, тянущая меня из моей бездны в мир настоящего. Голоса в голове притихли, наверно, тоже охуели. Я не знаю, куда он меня ведёт, я просто иду за ним, и мне все равно, куда, лишь бы это не заканчивалось.
Мы заходим в какой-то подъезд и Макс внезапно прижимает меня к стене. Нависает надо мной, несколько секунд глядя мне в глаза, как бы проверяя — да или нет? Я смотрю на него, и понимаю, что он все знает, давно знает, может, даже еще раньше, чем я сама это поняла. Мы целуемся так, что мне не хватает воздуха. Я понимаю, что еще немного, и он трахнет меня прямо здесь, а может, я сделаю это сама. Макс достает ключи, открывает дверь, и мы буквально падаем в прихожую. Кажется, я расстегиваю молнию на его джинсах, а он стягивает с меня футболку. Я опускаюсь перед ним на колени, дрочу его член и хочу взять его в рот, но он тоже опускается вниз, ко мне, и тогда я ложусь на пол, а он ложится сверху. Он трахает меня прямо на полу в прихожей, и у меня окончательно сносит крышу. Я вцепляюсь в него, обхватываю его ногами, его губы обжигают мою шею, ворсинки ковра царапают спину, от запаха его волос кружится голова. Я прижимаюсь к нему, и шепчу ему на ухо: