Неосновной инстинкт
Шрифт:
– Ты писала о тех, кто тебе нравится, - присел на корточки рядом с ней Ёндже. – Но убивала их в своих фантазиях. А ты нам не нравишься совершенно, однако мы тебя и пальцем не трогаем, сдерживаемся. Так кто же хуже, а?
– Мы вообще лапочки, - прельстившись запахом пончиков, достал один из них из пакета Гук и принялся его уминать, глядя на молодую женщину, которую ему не хватало сил даже возненавидеть. Тупая, ничего не понимающая бестолочь. Презрение не повод для убийства, пусть даже она и была причиной чьих-то смертей. Настоящая победа – это не нейтрализация противника, а умение доказать ему, что он не прав. А когда доказать невозможно, то и связываться не с кем. Эх, какую мечту о Шерон Стоун она ему разрушила! Так надеялся поработать с красивой умной дамой, но в жизни всё иначе, в жизни даже основной инстинкт великолепной и жгучей страсти между мужчиной и женщиной превращается патологическим воображением некоторых людей в неосновной, какой-то добавочный, гомосексуальный. И они пытаются выдать его за что-то верное.
Посмотрев, как запуганная и вынужденная их жертва принялась заталкивать в рот какую-то помойную гадость, Ёнгук вздохнул и убрал пистолет. К нему подсел Чоноп, наблюдавший за правосудием поодаль.
–
– Да ладно. Вот кое-кто бы её ещё и обоссал. Мы сегодня крайне милосердны.
– Как думаешь, она перестанет писать всё вот это своё?
– Писать может и не перестанет, но издавать и показывать людям прекратит, - Гук дожевал и отряхнул руки от сахарной пудры. – А если так, то ей придётся сменить работу, может, что-то более полезное станет делать и, кто знает, когда-нибудь одумается. Хотя я в это слабо верю. Горбатого могила исправит, - по переулку разнесся звук выворачивающегося желудка. «М-да, - задумался юрист.
– Удивительно, с каким трудом в человека всякая дрянь влезает, и с какой легкостью из него она выходит. Иногда даже в письменном виде».
ЭпиЛог№1
Дэхён дал Рэй номер телефона Джей-Хоупа, чтобы прилетев в Сеул она смогла через него найти того, кого хотела. А она очень хотела найти, отыскать, обнаружить, встретить человека, который перевернул её душу, который много лет являл для неё пример для подражания, образец святости и героизма, икону для поклонения. Иногда становилось не совсем ясно, как мужчину ли ещё она его любила, или как никогда не существовавшего выдуманного персонажа трагического эпоса, который тем и был замечателен, потому и был любим, что несбыточен, эфемерен. И вот, он всё-таки есть, реальный, на одной с ней планете. Никогда в жизни она так не боялась перелётов на самолете, как в этот раз, спеша из Нью-Йорка. Казалось, вся судьба поставлена на кон, и не только её. Ей никак нельзя позволить, чтобы с ней что-то случилось. Она должна добраться до конечной цели, а уж после – хоть трава не расти.
Торопливо совершая каждый жест, каждый шаг, ещё в самолете хватая поданный стюардессой стаканчик с чаем, как припадочная, разворачивая пакетик с орешками так, что они едва не рассыпались, Рэй с трудом сдержалась, чтобы беспардонно не растолкать пассажиров на выходе своими сильными плечами, бежала вниз по трапу, под магнитной рамкой, по Инчеону, буквально срывая с ползущей дорожки чемодан, выбегая из аэропорта, прыгая в такси, она уже набирала того, кто мог связать её с прошлым, окунуть её вновь туда, в мир воспоминаний, где навсегда осталась часть её лишь недавно наполнившегося заново сердца. И всё же был там ещё отколот фрагмент, была плохо замазанная трещина, для реконструкции которой не хватало именно того, к чему вели теперь все дороги. Но Джей-Хоуп отказался обсуждать что-либо серьёзное по телефону и назвал адрес, где ждет её для встречи. Рэй знала это место – это был ресторан с гостиницей-борделем над ним. Им заведовал Серин, криминальный авторитет одного из районов и, как она теперь поняла, золотой, прикидывающийся преступником ради того, чтобы вращаться в уголовных кругах и всё знать.
Переволновавшаяся перед поездкой туда, поскольку думала, что встретит Лео в этот же день, Рэй выпила таблетку успокоительного и, долго просомневавшись, всё-таки оделась женственно и красиво. Лео должен видеть, что она стала такой, а не боевым спецом, раскидывающим мужиков поздоровее себя. Он не этого хотел для неё. Он всегда мечтал о том, чтобы женщины были женщинами, а мужчины – мужчинами. То есть, хорошими женщинами, и хорошими мужчинами. Девушка стерла помаду, понимая, что любой намек на вульгарность и опороченность отвратит бывшего монаха, воина… или он и сейчас ими являлся? Вряд ли Лео изменился внутри. По сути, он всё ещё боец, значит, воин, а уж его мысли, установки и понимание жизни – скорее всего он по-прежнему монах. Нужно показать ему, что все его старания и подвиги были не напрасны. Нужно отблагодарить его от имени всего мира. Рэй представления не имела, что нужно сделать, встретившись с ним. Однако у неё появилось время подумать об этом подробнее, поскольку встретивший её Джей-Хоуп сообщил, что Лео два дня назад уехал на Каясан, в Тигриный лог (ещё бы, чудно было надеяться, что встретит его в борделе! Его! В борделе! Будто не знала его биографии, дура!), и пробудет там ещё дней пять, поэтому если она хочет с ним увидеться – добро пожаловать. Туда. Рэй едва не упала со стула, на который как раз опускалась слушая Хоупа. Тигриный лог. Поехать в Кёнсан-Намдо, родную провинцию. Там до сих пор её дом детства, и живут родители. Там до сих пор монастырь, который подарил ей всё: смысл, веру, любовь, силы, ум и направление, по которому она следовала уже больше восьми лет. Именно там увидеть Лео после восьми лет разлуки. Выдержит ли её закаленная за годы самость? Как её примет волшебная гора? Для неё она так и осталась немного магической, как сказка из детства, пусть то было уже и не совсем детство. И пусть теперь она совсем не невинная девочка, а взрослая женщина, всё-таки страх, что она провалится за стенами Тигриного лога в мечту присутствовал. Как банда Питера Пена, желавшая навечно остаться детьми… в монастыре тоже замирало время. Оно пошло, только потому что она покинула его, если бы его не покидать, если бы они с Лео не вышли тогда… Это было невозможно, но если бы… А ещё страшнее было найти что-то совсем не то, что хранила память и разочароваться. Потерять то восторженное впечатление и налетающее порой ощущение бездумной юности, когда мальчишки рядом – друзья, не более, когда у тебя наставники, а не начальство, когда у тебя святой долг, а не сухие обязанности. И когда ты веришь в светлое будущее, что оно загадочно, прекрасно и безоблачно, а не как сейчас, когда понимаешь, что жизнь полна неприятностей, неурядиц и драм, без которых никуда, никогда. Реализм. Нет, она и тогда была скорее реалисткой, а не мечтательницей, но этот реализм был иного качества. Как нынче рассуждают люди? Романтика, вечная любовь, верность, счастье и тосты, смазанные медом, с кофе в постель супругу по воскресеньям, которого обожаешь даже через двадцать лет совместной жизни – это сопли, сказки, басни, никакой реалистичности! А вот кровь, убийства, расставания и неудачи в личной жизни – это самое что ни на есть существующее. А тогда было наоборот. Замечалось чистое, доброе, красивое, и верилось в его победу и преобладание, а чуть что плохое – это трагизм, это откуда-то из другого романа, не с нами, отроками, подростками и молодёжью.
Джей-Хоуп и сам собирался ехать в буддийский монастырь, предложив себя в попутчики. С ним так же отправлялся молодой человек подозрительной наружности, в том плане, что от него исходило и беспокойство, и уверенность, будто это был электрический разряд, а не парень. Когда его ей представили, как Сольджуна, Рэй всё поняла. Естественно, гипнотизер и не мог ощущаться иначе. Даже не зная первые минуты, кто с ней рядом, она уже испытывала неясную тревогу. В глазах Сольджуна всегда сверкало пугающее превосходство, говорящее о том, что с ним спорить не стоит, даже неправый он выиграет и, без аргументов, заставит согласиться с собой. Или просто всё сделать так, как ему нужно, без согласия. Четвертым с ними отбывал подросток – Рен, о котором ей рассказывал Дэхён. Так вот, значит, как. Он будет новым адептом Тигриного лога. В какой-то степени девушка позавидовала ему. Он проведет там гораздо больше двух месяцев, и на легальных основаниях.
– А… меня пустят внутрь? – собираясь ненадолго вернуться к себе, чтобы собрать кое-какие вещи в путь, дальше, замешкалась Рэй. – Там ведь ученики…
– Там сейчас мало осталось тех, кто не знает истинную суть монастыря, - Джей-Хоуп пожал плечами. – Новичков всего трое или четверо… вот, Рен будет ещё одним, но он в курсе всего. Те, кто там больше двух-трех лет уже почти всё знают, привратник, как ты понимаешь, тоже осведомлен. А, ещё там сейчас обучается сын мастера Хана, - Рэй с восторгом округлила глаза. Вот уж на кого бы она посмотрела! Как и на его отца. И на мастера Ли. И настоятеля, конечно же, самого мудрого и хитрого типа, которого она встречала – просветленный Хенсок. – Так что проведем, не нервничай.
– Легко сказать, - хмыкнула Рэй и на выходе, в ближайшем магазинчике, купила воды без газов, чтобы запить ещё одну таблетку успокоительного. Нервы расшатывались с каждой минутой, приближающей её к Тигриному логу, руки начинали дрожать. Что же с ней случится там? Нет, надо собраться, хватит тремор этот на себя напускать!
Через два часа четверка вылетела из Сеула в южную провинцию, а через три уже приземлилась на месте. Ещё оставалось около полутора часов на автобусе от аэропорта Дэгу, в город, а оттуда до храма Хэинса. А там уж как быстро собственные ноги понесут, вверх, на гору. Странно, но привыкшая к мужскому окружению за годы службы, в перелёте и переезде Рэй смутилась своих спутников и не знала о чем с ними заговорить, хотя одного из них, можно сказать, знала много лет. Дэхён сказал, что Джей любит женское общество, но категорически отвергает две их разновидности: девственниц и занятых. При давнем знакомстве Рэй относилась к первым, теперь попала во вторые, так что старинный знакомый, с которым в связи с этим видно не судьба была найти общий язык, тоже не старался вторгаться в её молчание и думал о чем-то своём, в основном глядя в окно, но если уж ронял какую-то фразу или обращался, то любезно и как-то очень беззаботно сиял широкой улыбкой, сужающей глаза в лучезарные дуги. Посмотреть – так воплощение простоты уровня ситцевых трусов, при этом приперченное глуповатой прямотой из распахнутой всем встречным души. И не подумать никогда, что он дерется как зверь, мыслит как разведчик, мистифицирует, как Калиостро. А уж играет свою роль… Рэй не нашлась, с каким талантливым лицедеем его сравнить, приняв смену масок Хоупа за самый что ни на есть эталон, которым нужно тыкать в театральных училищах. Обстановку в пути разряжали Рен и Сольджун, хотя и разнящиеся в возрасте лет на девять, успевшие спеться и шутящие, как друзья не разлей вода. На гипнотизера девушка старалась не смотреть, боясь ненужных побочных эффектов (а вдруг?). Ещё не хватало в момент, когда рукой будет подать до Лео, лишиться разума или памяти. К черту такие радости. Поэтому взгляд то и дело падал на Рена, сидящего напротив, и смущавшегося, поскольку ему всё ещё казалось, что его изучают и на него смотрят как-то не так, даже после того, как он смыл с себя всю позорную атрибутику мальчика-гея и обстригся сразу по приезду в Южную Корею.
– Эй, Хо! – подскочив от этого обращения, Рэй увидела перед собой Джей-Хоупа, чуть толкающего её в плечо. – Приехали! – Поняв, что заснула от двух порций седативного, девушка постаралась быстрее прийти в себя. Автобус остановился. Конечная остановка – храм Хэинса. Сколько она уже здесь не была? Прорву времени! Даже навещая семью в последние годы, сюда она не заглядывала. Пока она тряслась в автобусе, то в голову невольно забрался тот день, когда они с Лео… когда они ехали в гостиницу, а потом, на следующее утро, он проводил её до родной улицы. Как это всё близко – как далеко! Но по-прежнему немного больно. – Прошу, миледи, - подал руку Джей-Хоуп, спустившись на асфальт и помогая Рэй со сна не навернуться с автобусной лестнички. Воспользовавшись его поддержкой, она замерла, воззрившись на давно невиденный, но незабытый – и незабываемый - пейзаж. Заросший лесом склон горы, возвышающийся за буддийскими постройками. Какое счастье, что сменила «женственный наряд», в котором планировала предстать перед Лео, на кроссовки, джинсы и спортивную куртку с капюшоном, спасающую от холода и промозглости относительной горной высоты. И вновь ноябрь, хоть и самый его конец. Насмешка судьбы, игра случая, собственная несознательная склонность приводить всё к одному знаменателю? – Идём? – вывел из окаменелой робости её Джей-Хоуп. Сольджун пошёл впереди, указывая Рену, старавшемуся не отставать, дорогу. Рэй кивнула и поспешила за ними. Если волноваться сейчас, то она не выживет и умрет от сердечного приступа на пороге. Поэтому прочь сомнения и тревоги!
– Ох уж эта Кошачья тропа!
– Дойдя до неё и оценив развезенную и не опознаваемую в размякших пожухлых листьях и скуксившихся травах дорожку, попричитала вслух девушка. Хоуп обернулся, косо усмехнувшись.
– Что, забылось? Отвыклось?
– Напрочь, - согласилась она, но не совсем честно. Ей показалось, что она совершенно разучилась бродить по этим местам, но тело вспомнило само. Да и оно стало таким натренированным за годы, что осиливало подъем куда легче, чем тогда. Сейчас она выносливее, мощнее, закаленнее. – Когда-нибудь тут появится хотя бы подобие ступенек?