Неосновной инстинкт
Шрифт:
– Нет, он никогда бы меня не обидел! – не верила в их опасения Рэй, отступая. Он никогда бы не напал на неё, нет! Но уже было не узнать, случилось бы это или нет, ведь парни явились, предотвратив любой исход. – А как же он занимается с мальчишками? Если он так опасен… - Джей-Хоуп обернулся через плечо, подталкивая Лео к источнику, пока того уговаривал молча Сольджун. Между двумя одаренными явно шел немой диалог.
– Рэй, он реагирует так только на женщин… с нами всё будет в порядке, но большинство женщин приводит его в такое состояние, - поняв всё, откуда взялись эти демоны и приступы бешенства, освобожденные тигриным донорством, теперь Рэй начала соглашаться с тем, что быть может Лео и мог бы,
На какой-то миг подумавшая, что перед ней её прежний Лео, тот, которого она теряла и, наконец, обрела, Рэй безоговорочно приняла для себя решение в душе забыть Дэхёна и обрести эту любовь, до сих пор лишь платоническую, первую, невинную и светлую, но теперь, когда она узнала, что он лишь наполовину остался прежним… какая карусель мыслей! Вплоть до той, что если заводить семью, о которой Рэй всегда мечтала, то что это будет за семья, где отец – временами безумствующий зверь? А если родится дочь – он её растерзает? Присущей женщинам прагматичностью, приходящей с возрастом, она сразу скаканула на несколько лет вперед и попыталась представить их будущее. Даже если без сравнения будущего с Дэхёном (хотя не сравнивать было трудно). Сумеет ли она перебороть эти изменения в Лео? Навсегда ли это с ним? А если навсегда, то возможно ли сжиться с таким положением вещей, если он будет кидаться именно на неё, потому что она – женщина? Почти неуправляемый в такой ситуации, он не сможет жить в городе, конечно, и нормальной для него средой будут такие места, как Тигриный лог и то, где они с золотыми выполняют задания. Но тогда придётся вечно блуждать вместе с ним, и никогда не стать матерью и домохозяйкой, а лишь спутницей-тоже-воином. Боже, откуда же эти отвратительные мысли о том, как будет трудно, о том, как от многого придётся отказаться! И, хуже всего, что от чего она не отказывайся, хоть бы и от всего, именно за это упрекнет её Лео, считающий, что жертвует собой ради того, чтобы другие жили мирно, в уютных квартирках. Он не простит ей такую же жизнь, как у него, не простит ей отсутствие детей. Он не простит ей, если она станет напоминать тех женщин, из-за которых теперь из него рвался зверь, требуя отмщения за маленького мальчика Тэгуна.
Неизвестно как дойдя до калитки – сама того не заметила – Рэй всё ещё не знала, какая любовь потребует больших жертв, и что более правильно – приносить их вдоволь или обходиться наименьшими?
Примечание к части * шутка, анекдот
** justice, jake, jewel
*** оби – длинный пояс, которым в восточных (японских) нарядах подпоясываются
Эпилог№2
Раздавшийся в дверь звонок разбудил Айли. Она только-только засыпала, уже была по ту границу бодрствования и вот, этот беспардонный звук. Поднявшись, не надвигая тапочек, она дошла до двери и взглянула в зрачок. Там стоял Сольджун. Моментально проснувшись и отскочив от двери – вдруг он и через один её глаз загипнотизирует? – девушка застыла в прихожей. Притвориться отсутствующей или открыть? Что ему нужно? Вместо звонка раздался негромкий стук.
– Я слышал твои шаги, - сказал парень с той стороны. – Мне нужно поговорить, я не собираюсь делать ничего дурного.
– Как я могу тебе верить? – насторожено спросила Айли и тут же отругала себя за то, что отозвалась. Надо было шифроваться до конца, зачем откликнулась?
– Как? А если я тебе расскажу, что только что изнасиловал одну мерзкую особу и иду с кровавой разборки, где мстили тем гадам, что убивали азиатских мальчишек – это придаст веса моей честности? – Сначала ей показалось, что она ослышалась. Потом Айли на миг подумала, что это уловка ради внедрения в её квартиру. Но потом вспомнила Рэй, безоговорочно доверяющую Дэхёну и верящую в справедливость золотых. Повернув ключ, Айли отворила и позволила Сольджуну войти к ней. – Я рад, что ты убедилась, что я не опасен.
– Конечно, ты же уже изнасиловал кого-то, на меня явно не хватит, - пошутила журналистка язвительно. Гипнотизер ухмыльнулся, сунув руки в перчатках в карманы.
– При других обстоятельствах – хватило бы, - молодой человек опустил взгляд и, различив почти незаметное кровавое пятно на кожаных штанах, не стал пытаться его оттереть, привлекая внимание. Но перчатки снял.
– Так, о чем ты хотел поговорить? – потерев плечи, девушка скрестила руки на груди, надеясь, что её спальная футболка не слишком коротка и не позорна. Хотя, на обратное она надеялась тоже. Всё ещё не понимая, насколько правду говорит ей бандит, она бы предпочла, чтобы он зашел к ней по каким-то личным причинам.
– Я пришёл попрощаться, - Айли распахнула глаза, взбодрившись ещё сильнее, чем когда увидела его за дверью.
– Что?!
– Я уезжаю решать новые дела, вместе с некоторыми другими ребятами из нашей банды… Я вряд ли вернусь в Нью-Йорк, - блондинка едва не сказала «да я тоже тут не навсегда», но вовремя спохватилась. К чему бы была эта фраза? – Уезжая, я хочу объяснить, что следил не за Ю Ёндже, а тем типом, что был с ним. Ёндже честный человек и ресторатор.
– Зачем ты говоришь мне это? – прищурилась Айли.
– Потому что знаю, что ты с ним встречаешься с недавнишнего времени, - его колоссальная осведомленность вновь повергла её в шок. Это-то откуда можно знать? Он следил за ней, в самом деле? – Не сомневайся в нем, Айли. Он прекрасный человек. Поверь бандиту, который не склонен вообще хвалить кого-либо, кроме себя.
– Ты пришёл только ради этого? Поработать рекламщиком? – журналистка начала ощущать какую-то ускользающую недоговоренность, которая так и не всплывет наружу, если не прижать в угол Сольджуна, а с ним это провернуть нелегко.
– Я пришёл, чтобы прекратить наши мысли друг о друге, - серьёзно, едва ли не впервые для себя, сказал парень. Айли знала его слишком мало, чтобы понять, какой это ценный и редкий момент.
– С чего ты взял, что я о тебе думаю? – пойманная с поличным, не стала подписывать явку с повинной девушка.
– Я слышал, - её округлившиеся глаза и покрасневшие щеки выдали правоту его догадок. Перед сном, действительно, она лежала и думала о нем, о том, что он больше не появляется, о том, встретятся ли они вновь и о том, что она бы этого хотела. Если интерпретировать её мысли в эквиваленте чувств, то она звала его, чтобы увидеть. – Без подробностей, не подумай. Просто… обо мне знает слишком мало людей на планете, чтобы я не ощущал, когда обо мне вспоминают. Иногда это делают родители, но за десять тысяч километров такого не ощутить, в отличие от соседнего района…
Забывшись или осмелев, Айли уставилась ему в глаза, но их глубокий вишневый цвет напомнил о возможностях гипнотизера. Она успокоила себя тем, что он молчит, и продолжила вглядываться.
– Я много о ком думаю вечером, просто другие не умеют этого слышать, - попыталась оправдаться она, но Сольджун не принял к сведению таких отговорок. Он ведь, действительно, улавливал не прямой текст, а скорее что-то на уровне души, и тепло или холодно, хорошо или плохо к нему относятся понимал быстрее, чем конкретные факты рассуждений.