Неосновной инстинкт
Шрифт:
– Папа! – Рэй опешила, едва не повалившись назад, но придержавшись за дверной косяк. Глаза заметались в поисках источника звука. Они опустились и обнаружили бегущего к ногам Лео ребенка, которому было между годом и двумя. Крепкий черноглазый мальчишка ударился бы о мужчину, не затормозив вовремя, но тот поймал его, подхватив на руки, и, прижав к себе и поцеловав в крошечный нос, повернулся к Рэй. Загнанность, страх, но непоколебимое чувство собственности и любви к тому, кого он держал перед собой, затаились в глазах Лео. Он смотрел на Рэй и ничего не ждал, он прекрасно понимал, что будет дальше, что должно быть дальше. Девушка не нашла слов. Она онемела точно так же, как и тот, которого мечтала разговорить второй раз за его жизнь. Внутренняя дверь, ведущая,
– Кто это? – Произнесенное с акцентом на корейском сопроводилось кивком в сторону Рэй. Лео теснее прижал сына, опустив взгляд. Незнакомка встретилась глазами с Рэй. Обеим не нужно было больше ничего говорить, чтобы понять. Спрятав глаза, как и сам Лео, Рэй вжала голову в плечи, попятившись.
– Простите… - подняв взор, она нашла в ответ взгляд не Лео, а его сына, с любопытством рассматривающего чужую тётю. – Прости… - обращаясь к Лео, сказала ребенку Рэй. – Прости…
– Если это твоя гостья, я не буду мешать, - произнесла всё на том же ломанном их языке иностранка и потянула руки к сыну, забирая его у Лео. – Идём, мой хороший, у папы гости. – Мужчина нехотя разомкнул руки. – Иди ко мне, Хо, - назвала имя мальчика неизвестная, и слёзы прыснули из глаз Рэй. Развернувшись, она выбежала прочь. Когда-то она уже носилась по этому монастырю, не умея совладать с собой и эмоциями, и вот, всё повторилось. Хо! Он назвал его Хо, никто другой не мог бы, только Лео. Он помнил её, помнил! Иначе бы этого не произошло. Он любил её, или просто отдал дань прошлому? Рэй едва не упала с обрыва, поскользнувшись, но сумела поймать равновесие и помчалась дальше.
Добежав до гостевого домика, она ворвалась в комнату, где оставила свою сумку, подхватила её и, не мешкая, вылетела во двор, по галерее, мимо башни настоятеля, мимо хозяйственных пристроек для хранения уборочных и садовых инструментов, к калитке, где оттолкнула привратника и, открыв щеколду, выпрыгнула из Тигриного лога. Поправив ремешок на плече, Рэй рванула к Кошачьей тропе, скользкой и труднопроходимой, по которой нельзя ходить несобранным и взбудораженным, потому что рискуешь сломать шею. Но Рэй буквально скатывалась по ней, когда услышала за спиной:
– Рррэ-эй! – рык, означающий её имя, в котором оно угадалось, разнесся по Каясан. Ноги вкопались, где стояли. Округлив глаза, девушка резко развернулась. Лео спешил следом, он пытался привлечь внимание и остановить её, но ничего не получалось, и, сломав внутренние барьеры, переборов что-то разрушенное внутри, он прокричал её имя. Рэй смотрела, как он на пятках съезжает по отвесной глади, без труда балансируя и переставляя ноги на корявом и размытом отрезке тропы. Через несколько мгновений он уже был возле неё. – Рррэй, - повторил он.
Задержав дыхание, они не смогли больше соблюдать дистанцию и бросились друг другу в объятия. Не было поцелуев, не было ласк и нежностей; два человека, нашедшихся спустя столько лет, хотели почувствовать, ещё хоть раз, что не уходившее из их сердец было правдой.
– Лео, прости, прости, - не зная, за что извиняется, шептала Рэй. Она нарушила его покой, да, не зная сложившейся ситуации, явилась сюда, незваная, но ещё обиднее ей было за другое. Он смог создать семью! Он мог быть чьим-то возлюбленным, мужчиной, что живет с женщиной и растит детей, он мог быть тем, кем она и хотела его видеть всегда, но от чего он упирался всеми средствами. А она не смогла распахнуть его душу до конца и сделать спокойным и счастливым, каким его сделала другая. Другая смогла, а она нет. Ей не хватило храбрости, упорства, сил, любви? Именно боясь, что любовь, которой она жила много лет, на деле была слишком
– Тебе… тебе не… не з-за что извин-няться, - сбивчиво и непривычно прошептал Лео, чем усугубил состояние Рэй. Он начал говорить! Она только и умеет, что дарить ему такие потрясения, что в нем что-то меняется, но что хорошего она для него сделала хоть раз?
Они простояли там долго, то продолжительно замолкая, то обмениваясь какими-то урывками фраз, которые постепенно получались у Лео. Они не отпускали друг друга из рук до самого последнего слова, сказанного между ними. Обоим было ясно, что здесь для Рэй уже нет места, и никогда его для неё здесь не будет, пока есть та, имя которой мужчина не стал называть. И он сам никуда уйти не может. Он никогда ни чем так не дорожил, как сыном, а скоро появится и второй ребенок, и долг отца был ещё более ответственным, чем долг воина, к тому же, он приносил Лео настоящее счастье. Он обожал свою тихую и радостную жизнь сейчас, пусть она и не сошлась с его идеальными мечтами о том, что рядом с ним будет именно Рэй, а не какая-то другая.
– Жизнь… проживи счастливо, - попросил Лео её на ухо. – А потом… помнишь миф о Ню-Лан и Чжи-Нюй?
– Помню.
– На Млечном Пути. Мы встретимся.
– Ты будешь тигром.
– Да. Если не оставлю долгов. Тогда дух будет чист.
– Так рассчитайся со всеми долгами в этой жизни, - погладив Лео по щеке, сквозь слезы улыбнулась Рэй. – Пожалуйста, не захвати с собой ни одного и на Небесный Мост.
– Обещаю.
– Ступай. – Руки разомкнулись. Он пошёл вверх, а она вниз. Жизнь нужно прожить так, чтобы попасть на Небесный Мост, и не разминуться там, чтобы узнать друг друга, а для этого никогда нельзя забывать. Иногда вовсе не ум, а память наш проводник в судьбе. А иногда и привратник…
Слезы, смешавшиеся со струями воды, вытерлись полотенцем. Рэй пробыла в душе почти час, потеряв счет времени. Пока шумели потоки, отбиваясь о стенки кабины, пока влага текла с макушки до пяток, девушка не слышала, как надрывался её мобильный, сделав на столе два круга вокруг оси из-за вибрации, включенной плюс к рингтону. Через полчаса она не услышала и звонок в дверь, потом стук в неё. Выйдя из ванной комнаты, она очутилась всё в той же тишине. Каждый вечер, свободный от работы или встреч с подругами, был пыткой. Всё оставшееся в этой жизни будущее виделось ожиданием смерти, когда она вернётся в последний раз на Каясан, старой-старой женщиной, и попросит похоронить её рядом с Лео, чтобы тигр и тигрица воссоединились. Все дни теперь только ожидание. О Дэхёне ей было страшно подумать, звонить ему она не могла, не представляя, как объяснить своё решение. Он никогда не поймёт её и не поверит, что при данных обстоятельствах она любит и его, но её душа навек прижилась в другой душе. Да и стоит ли рассказывать ему о последнем разговоре с Лео?
Дэхён тем временем сидел на мотоцикле под её окнами, барабаня пальцами по снятому шлему, положенному между ног. Она не поднимала трубку и не открывала дверь, возможно, её нет дома, но рано или поздно же она вернётся? Нужно подождать. Парень сидел и сидел, пока вдруг не увидел, что свет в одной из комнат зажегся. Так она дома, просто не хочет видеть его и слышать? Она решила, что с ним можно вот так поступить, не спросив его мнения? Дэхён завёл мотоцикл и, не включая скорость, стал газовать как безумный. Рёв мотора разнесся по всей улице, раздражая слышащих его горожан, которые не были любителями и ценителями гонок. Он жал и давил педаль, пока не сложилось ощущение, что по дороге летит кошмарный пчелиный рой, жужжащий без перерыва. Окна не открывались, и он надавил на клаксон, добавив пронзительный сигнал к какофонии звуков.