Неоязычество на просторах Евразии
Шрифт:
Еще до регистрации организации, в 1925 г., появился своего рода манифест диевтуров – «Восстановление латышской диевтурибы» с подзаголовком «Краткое описание истории, мудрости и восхваления». Позднее сам Брастыньш признавался, что эта книга не была «до конца продумана». Однако она представляет собой уникальный памятник поиска латышско-индийского исторического и культурного единства. Здесь диевтуриба описывается как генотеистическая религия – признающая существование множества божеств, но поклоняющаяся только одному из них. Бог-Диевс понимается как «источник и начало всех ощущаемых и мыслимых миров». Подчеркивается, что лучше всего древняя диевтуриба сохранилась в Индии, хотя и там она раздробилась более чем на тридцать направлений. Но в «книгах мудрости» разных школ сохранились «древние послания», которые «близки нашим и помогут восстановить исчезнувшие места в нашей диевтурибе» [172] . Автор манифеста (возможно, сам Э. Брастыньш) находит индуистские параллели ко всем латышским фольклорным персонажам и божествам. Диевс – это тот же Вишну – «всезнающий» («Visna – viszinis»), или Ишвара – «всемогущий» («Isvara – visvaris»), или Шива – «живой» («Ziva – dzivais»). Лайме – безусловно, богиня счастья Лакшми. Декла – Кали, «хранительница людей и городов, часть Лакшми». Карта оказывается не чем иным, как «Кармой, учением о последствиях деяний». Усиньш – это Ашвины, «наездники на солнечных конях» и т. д.
172
LVVA F Apr. 1, lieta
Индийское наследие было важным источником для создания диевтурибы в годы ее становления. Это становится очевидным при знакомстве с проектом «Некоторые предложения для восстановления Латышской диевтурибы», которым Э. Брастыньш занимался в конце 1920-х гг. Вот лишь некоторые предлагаемые им идеи. «В глубоких основах латышской диевтурибы лежат индийские арийские религиозно-философские учения, главным образом философия Веданты. Как неопровержимую истину (природный закон) следует принять учение о закономерности причины и следствия (Карма, Карта) и возрождение души, или учение о многократных воплощениях. Надо принять учение об Аватарах – Божественном воплощении (Логос, Ишвара, Вишна) в великих личностях, которыми были Рама, Кришна, Будда, Христос. На этой основе возможен некоторый компромисс с христианством…Нужно издать «Новый Завет» в новом переводе, с сопоставлением с греческим текстом. Это новое издание следует сопроводить широкими комментариями с точки зрения философии Веданты на личность и учение Христа. Следует выпустить в народ древнеарийские священные книги, в первую очередь Веды, Упанишады, Бхагавад Гиту и др. Надо познакомиться с учением индийских йогов и способами его реализации. В этой связи некоторым видным диевтурам было бы полезно предпринять паломничество в Индию и провести там несколько лет. Так как Рабиндранат Тагор этим летом посетит Россию, стоило бы пригласить его заехать и в Латвию, а до того познакомить его с индийско-латышскими родственными отношениями» [173] .
173
Latviesu dievturibas atjaunojums. Riga, 1925, lpp.
Большое внимание было уделено необходимости распространения диевтурибы в народе. От каждого нового члена Общины диевтуры ожидали следующих действий: чтения подготовленного сборника народных песен – дайн, самостоятельного сбора песен, преданий, обычаев, точной их записи и отсылки организаторам, а также ознакомления с диевтурибой и обращения в нее по меньшей мере двух своих ближайших друзей. В перспективе замышлялось строительство школ и церквей [174] . Крайне важной признавалась практика обрядов в семье [175] .
174
K. Bregzis Latvju relig'ijas maciba. dala. b. v., b. g., lpp.
175
K. Barons, H. Visendorfs Latvju Dainas. 1-sеj. Jelgava-Riga-Peterburga, 1894–1915 (далее – LD).
Вскоре Брастыньш создает то, что Х. Биезайс метафорически обозначил «библией диевтуров». Это были три тома латышских народных песен (дайн), взятых преимущественно из собрания К. Баронса и Х. Висендорфа [176] . В первом томе – «Latvju Dievadziesmas», вышедшем в 1928 г., были собраны песни о Диевсе (латыш. Dievs – одновременно и имя христианского Бога, и божество, унаследованное балтами из общеиндоевропейской традиции), а также о других мифологических персонажах – Лайме, Юмисе, Усиньше, Солнце, Месяце, дочерях Солнца, сыновьях Диевса. Во второй части – «Latvju tikumu dziesmas» (1929 г.) собраны песни о добродетелях (tikumi) – добре (labums), чести (gods), трудолюбии, любви. В последней части – «Latvju gadskartas dziesmas» (1929 г.) – объединены песни, посвященные календарным праздникам и связанным с ними культам и обычаям. Был выработан и новый календарь – так называемое древнее летосчисление. Составленный неграмотно, он остался историко-культурным курьезом и фактически не используется даже самими диевтурами. Более широкое распространение получили только латышские названия месяцев, воспоминания о девятидневной неделе и обычай приписывать ко всякой дате впереди одну единицу, увеличивая таким образом «эру латышской диевтурибы» на 10 тысяч лет.
176
E. Brastinu Dievturu cerokslis. Latvijas Dievturu Sadraudzes izd. 2-е изд. – E. Brastinu Cerokslis. Dievturibas katechisms. ASV, 11966.
Однако необходимо было кратко изложить суть диевтурибы. В 1932 г. Э. Брастыньш пишет катехизис «Dievturu Сerokslis» [177] ; (далее в тексте – Ц). На вопрос, имеют ли диевтуры единую идеологию и единое «вероучение», Э. Брастыньш отвечал, что в диевтурибе, как и в христианстве, могут быть разные «конфессии» [178] . С 1928 г. в Риге начал выходить первый журнал диевтуров – «Вестник диевтуров», с 1933 г. – второй журнал «Лабиетис».
177
H. Biezais. Op. cit. lpp.
178
Dievturiba, kristianisms un politika в Dievturu Vestnesis. lpp.
Какова роль диевтуров в жизни Латвии? Какое влияние они имели на соотечественников, пользовались ли популярностью, какую славу заслужили?
В некоторых статьях отмечается, что диевтуры не участвовали в политической жизни Латвии, партийной борьбе. К такому положению стремился Карлис Брегжис, который высшим долгом всякого диевтура полагал «не позволять использовать диевтурибу в политических целях и в межпартийной борьбе» [179] . Но среди организаторов единого мнения на этот счет не было. Более того, в статьях и выступлениях Э. Брастыньша чрезвычайно сильным был политический элемент. Вот что он пишет в статье «На благо латышской Латвии»: «Демократия со своим парламентаризмом не в состоянии объединить народ, привыкший слушаться хозяина, вокруг общих идеалов и дел. Все как один мы чувствуем: нашей земле недостает хозяина… Необходимо создать нечто, что ограничило бы своеволие, лень и неумелость…Нужен Строитель Латвии, по плану и мудрой воле которого работали бы все латышские руки… Последнее, и самое сложное – латышскость. Древняя латышскость столь новое явление, что нам самим она еще вполне чужда. Как еще мало тех, которые почитают традиции как особую ценность нашего народа…» [180] .
179
Saivars. Op. cit., lpp.
180
LVVA F 5459, apr.1, lieta.
181
LVVA F 3235, apr.3, lieta. Об организации «Перконскрустс» в: A. Paeglis «Perkonskrusts» par Latviju (1932–1944). Riga, 1994.
Уже в 1932 г. Э. Брастыньш и Е. Бине входят в латышское народное объединение Угунскрустс («Огненный крест»), которым руководит идейный лидер латышского национализма Густав Целминьш. Оно было одним из крайне правых националистических организаций. В 1933 г. Угунскрустс был закрыт в судебном порядке, но вскоре его преобразовали в организацию Перконскрустс («Крест Перконса», или «Громовый крест», – название было предложено Э. Брастыньшем, который сам вошел в один из ее блоков). Брастыньш оказывал «друзьям по борьбе» финансовую поддержку, используя, между прочим, деньги, собранные на строительство церкви диевтуров [182] . Отметим, что, за исключением очень недолгого периода (около полутора лет – с 1932 по 1934 гг., и в августе 1941 г.), Перконскрустс существовал нелегально.
182
A. Paeglis «Perkonskrusts» par Latviju. B. v., b. g. 154-lpp.
В результате этих контактов деятельностью диевтуров заинтересовалось Политическое управление. Брастыньш в срочном порядке приостановил свое активное сотрудничество с Перконскрустс, мотивируя это идейными разногласиями. Но многие члены этой организации начали работать среди диевтуров, используя при этом свою символику (например, жест-приветствие – простирают горизонтально вперед правую руку).
Организация диевтуров расширялась. Образовались ответвления-ячейки (puduri): «Академическая» (распространение идей среди студентов и преподавателей университета и других учебных заведений), «Витаута» (связь с литовскими неоязыческими кругами), «Аусеклиса» (публикация работ диевтуров в прессе) и др. В Политическое управление поступают сведения о том, что при организации диевтуров работают запрещенные политические партии. В марте 1935 г. Управление духовных дел, при котором диевтуры были зарегистрированы, обратилось на Теологический факультет Латвийского университета с просьбой охарактеризовать их религиозную и культурную деятельность. 10 мая был получен ответ, в котором «Объединение братств диевтуров Латвии» не признавалось религиозным объединением, а его дальнейшее существование не расценивалось как полезное в культурной жизни Латвии [183] . 28 мая 1935 г. Министерство внутренних дел Латвии прекращает деятельность диевтуров как религиозной организации [184] . Благодаря хорошему отношению к диевтурам министра общественных дел Алфреда Берзиньша полного закрытия организации удалось избежать.
183
LVVA F 1370, apr. 1, lieta.
184
E. Brastins Dievturiba ka bezdraudzes dievestiba в Labietis. 1937, № 6, 316-lpp.
Но, как верно замечает Юрис Сайварс, это стало для диевтуров только лишней возможностью обвинить христианскую церковь в «грязных инсинуациях» против латышской культуры. Правда, вскоре после этого интерес самого Брастыньша к диевтурибе ослабевает. Речь заходит даже о самоликвидации организации. В конце 1937 г. Брастыньш пишет: «Ни одному латышу никогда не было нужно никакое братство… «Объединение братств диевтуров» было создано только для того, чтобы освободить всех латышей от духовного ига. Когда это произойдет, братства диевтуров и Объединение братств, выполнив свою задачу, станут лишними… Никакое «исчезновение» не грозит диевтурам, даже если не будет ни одного члена братств» [185] . Однако в публичной речи он восклицал: «Мы боролись в течение 10 лет, и чего достигли? Нас только около пятисот. В Риге примерно 300 тысяч жителей, из них около 200 тысяч латышей. Я говорю: латыши – негодные! Несмотря на наши усилия, нас только пятьсот, а где те остальные?» [186] .
185
LVVA F 3235, apr. 3, l.
186
E. Brastins «Dievturibas otrais posms», в Labietis. 1940, № 3, lpp.
В 1940 г. были подведены итоги: «Мы не жалуемся. Но мы ничего и не оставляем. Таковы люди, такова человеческая природа. Если диевтуриба не распространилась настолько, насколько мы того желали, то, пожалуйста, не обвиняйте нас, деятелей первой стадии (т. е. сложения диевтурибы). Мы делали, что могли. Вторая стадия (т. е. распрос-.
транение диевтурибы) не находится в нашей власти. Будем ждать других людей и другие обстоятельства» [187] .
После присоединения Латвии к Советскому Союзу в июне 1940 г. диевтуры были одними из первых латышей, подвергшихся репрессиям. Э. Брастыньш был арестован 6 июля 1940 г. как «организатор и лидер реакционного общества «Братство диевтуров», имеющего связи с националистической организацией Перконскрустс. 24 мая 1941 г. постановлением Особого совета при народном комиссаре внутренних дел он был отправлен в исправительный лагерь как «социально опасный элемент», а 27 декабря 1941 г. приговорен к расстрелу. 28 января 1942 г. приговор был приведен в исполнение [188] .
187
R. Pussars. Op. cit. lpp.
188
В. Н. Топоров «Латышские народные песни как источник для реконструкции архаичных мифопоэтических представлений», в Слово в нашей речи. Вып. Рига, 1985, сс. 34–56; В. В. Иванов «О мифо-поэтических основах латышских дайн», в Балто-славянские исследования. М., 1986, с. 3–28.