Неоязычество на просторах Евразии
Шрифт:
С начала 90-х гг. в систему государственных праздников были введены не только религиозные, но и имевшие явно языческое происхождение – Дни памяти, или Дзяды. С 1992 г. в средствах массовой информации появились не только материалы общего характера о праздновании Дзядов в прошлом, но и описания их ритуальных трапез, а также формулы-заклинания. В прессе, освободившейся от цензуры, стали публиковать народные рецепты для защиты от сглаза, лечения, приворота, приметы, лунный календарь и т. д. Учреждениями культуры республики совместно с краеведами, этнографами реконструировались, разрабатывались и внедрялись сценарии таких народных, языческих по сути, праздников, как «Гуканне вясны», «Купалле», «Дажынкi». Популярные фольк-рок группы обработали и сделали достоянием общественности народные песни, связанные с праздниками Русалии, Колядками, обрядом «Вождение стрелы» и т. п. Социальный запрос способствовал тому, что к середине 90-х гг. на книжном рынке республики бытовали как популярные книги по белорусскому народному календарю, так и народные сонники, сборники заговоров и т. д. На первых денежных
Все это сделало возможным формирование определенного мировоззрения в среде населения республики – своего рода поля для возникновения национальной идеологии, основанной на возрождении самобытной традиции. При всем этом не были созданы организации для отправления культа; предполагалось, что своеобразие белорусской культуры в том, что древние традиции живы и их нужно только осознать.
Естественным в этих условиях было возникновение научного интереса к реконструкции дохристианской традиции в научных кругах – среди этнографов, фольклористов, археологов, историков, философов.
На научных конференциях начала 90-х гг. рассматривались проблемы существования на землях Беларуси в дохристианские времена рунической письменности, языческих пережитков в культуре, реконструкции белорусской обрядности на основе фольклора, сравнительного индоевропейского материала [145] . В научных сборниках, изданных в этот период институтами истории, искусствоведения и фольклора Академии наук Беларуси были представлены исследования по следующим вопросам: космологические представления древнего населения Беларуси [146] , элементы индоевропейского духовного наследия в системе образов фольклора [147] , осмысление и описание самобытных обрядовых игр [148] , поэзия белорусского земледельческого календаря [149] . Началось достаточно широкое издание репринтов работ этнографов XIX в., чьи исследования касались духовной культуры белорусов [150] . Перечисленные труды нашли осмысление в работе молодых ученых, организовавших творческую лабораторию – Центр этнокосмологии «Крыўя».
145
Э. М. Зайкоўскi «Касмалагiчныя ўяўленнi старажытнага насельнiцтва Беларусi», в Гiстарычна-археалагiчны зборнiк памяцi Мiхася Ткачова ў 2-х частках, ч. Мн., 1993, с. 79–93.
146
Л. М. Салавей «Элементы iндаеўрапейскай духоўнай спадчыны ў вобразнай сiстэме», в Узроўнi агульнасцi фальклору ўсходнiх славян. Мн., 1993, с. 24–28.
147
Жанiцьба Цярэшкi. Мн., 1993.
148
Паэзiя беларускага земляробчага календара. Мн., 1992.
149
А. Е. Богданович Пережитки древнего миросозерцания у белорусов. Этнографический очерк. Гродно, 1995 (1895).
150
У. Лобач «Паганства i хрысцiянства: беларускi выпадак», в Навуковы часопiс цэнтра этнакасмалогii «Крыўя». Менск, 1994, № 1 (138–161).
В выпущенном Центром в 1994 г. сборнике, в статье «Язычество и христианство», задачи молодых энтузиастов, чьи усилия и интересы фокусировались на возрождении духовной традиции, были сформулированы следующим образом. «Беларусь получила государственную независимость. Сообщество людей, живущих на просторах республики Беларусь должно теперь само нести ответственность за свои поступки, говоря от первого лица. И первое, что должна предложить Беларусь миру – это самохарактеристику, определенную сумму знаний о себе самой. Нынешний поиск этой идентичности неизбежно сталкивается с необходимостью переосмысления всего исторического пути, который прошел этнос. И в этом русле абсолютно другое звучание приобретают страницы белорусской истории, связанные с дохристианской культурой и верованиями. Примитивная схема советской историографии, которая показывала язычество непродолжительной эпохой в нашей истории, не отвечает не только историческим фактам, но и сегодняшней белорусской действительности. Гораздо более сложными представляются взаимоотношения Язычества и Христианской церкви в Беларуси…» [151] . Автор продемонстрировал модель сосуществования язычества и христианства в исторической ретроспективе Беларуси, показав огромную роль язычества в оформлении специфических черт белорусов, его возвышение в первые годы советской власти для противопоставления христианскому духовенству, его разрушение в годы коллективизации, уничтожившей традиционный уклад белорусского села, и последующей урбанизации. Таким образом, противостоя бездуховности, в условиях распада коммунистической идеологической системы прокладывались «мостики» от языческих пережитков в народной традиции, сыгравших свою роль в самоидентификации, к либеральной светской модели государства, сочетающего народные традиции и христианские ценности, что в 1994 г. отвечало идеологическим потребностям молодого и независимого государства Беларусь.
151
I. Ждановiч «Першавера продкаў», в Роднае слова, 1996, № 8.
Националистическое движение (и партия) Беларуси, Белорусский народный фронт (БНФ), определяя свои цели еще в 80-е гг., ориентировалось на возрождение униатства как подлинной белорусской религии. Степень подлинности определялась использованием в богослужении национального языка, а также содержанием народных белорусских традиций в прикладных практиках (униатские богослужебники содержали такие рекомендации, как борьба с чародеями, ликвидация заломов на полях, чинопоследования и молитвы, связанные непосредственно с народным бытом; после вхождения белорусских земель в состав России эти богослужебники были изъяты из обращения и запрещены). При этом православие и католичество воспринимались БНФ как идеологии, направленные на русификацию и полонизацию белорусов.
Вероятно, изыскания в сфере идеологии должны были так или иначе закончиться формированием системы взглядов, сочетающей как древние языческие воззрения, так и традиционное для Беларуси христианство. Однако сложилась ситуация, когда БНФ и часть интеллигенции, поддерживающая идеи национального возрождения, не имея достаточно сил и находясь в оппозиции к власти, действующей в республике, не смогли возродить ни униатскую традицию, ни автокефальную православную церковь. Лишь белорусы римско-католического вероисповедания проявили достаточную последовательность в возрождении традиционной духовной культуры, но по отношению к основной массе населения они составляют меньшинство.
С середины 90-х гг. власти Беларуси оказывали всемерную поддержку Белорусской Православной церкви как серьезнейшему фактору интеграции с Россией. Белорусская Православная церковь, находящаяся с XIX в. под юрисдикцией Московского Патриархата, имеет определенные региональные особенности. Но в формировании идеи славянского единения эти особенности скорее являются помехой. А для националистически настроенной интеллигенции они не представляются существенными. Поэтому поиск в идеологической сфере был продолжен с той лишь разницей, что представители национальных тенденций ищут и проповедуют своеобразие и самобытность белорусской традиции, а последователи идеи интеграции славян заняты в основном поисками единой системы космологии для всех славян. При этом и те, и другие стараются воплощать находки и наработки в тех или иных языческих практиках, объединяя приверженцев вокруг своих идей.
С конца 1996 г. в белорусскоязычном популярном журнале «Роднае слова» начался цикл публикаций, посвященных язычеству, – это достаточно серьезные и интересные публикации о белорусском языческом пантеоне, мифологии, смысле праздников и обрядов. При этом вступительная статья И. Ждановича [152] обозначила практическую ценность язычества для современного человека следующим образом. Знание праверы для белорусов необходимо в той же степени, как знание античной культуры и мифологии для понимания европейской цивилизации. Языческие религии имеют в своей основе естественные космические ритмы, и в этом их схожесть (и ключ к взаимопониманию разных народов – А. Г.). При этом И. Жданович подчеркнул, что подлинное язычество губил и губит вирус идолопоклонничества, дифференцирующий естественные природные связи и иерархии; язычество же – не чума, а мировоззрение.
152
Г. Рузова «Харе-хайль…», в Личность, 1997, № 15; Н. Смершев «“Арийские трезвенники” рвутся к власти», в Личность, 1997, № 18–19.
Автор статьи о языческом пантеоне археолог Э. Зайковский сконцентрировал внимание на региональных особенностях белорусского язычества, отметив, что в советские времена «… значительное количество исследователей исходило из тезиса о существовании так называемой древнерусской народности, повторяя положение о единой древнерусской культуре, мифологии, других формах духовного единства, и часто не учитывало сложной этнокультурной истории Восточной Европы, степень славянизации, разницу территориальную, отличия в местных субстратах, преувеличивало уровень интеграции» Эта идея развивается в противовес интеграционным устремлениям сторонников синтезирования интегральной космологии всех славян.
Попытки синтеза языческих воззрений и христианства нашли воплощение в преподаваемой в Государственном педуниверситете «Традыцыйнай беларускай барацьбы». Автор этой новой системы, в прошлом – тренер вьетнамских боевых искусств г-н Адамович, по сути, снабдил белорусскими названиями и понятиями технические действия и магические практики, имеющие синкретический характер, сочетающие восточную традицию в преломлении сознания европейца и оккультные техники западного происхождения. Г-н Адамович имеет учеников из числа студентов педвуза (курс преподается на протяжении четырех семестров) и последователей, руководит несколькими клубами, организует летние лагеря, проводит ристалища с использованием муляжей амуниции средневекового рыцарства.