Неожиданная Россия
Шрифт:
Отнюдь не все высокопоставленные чиновники считали необходимым тратить ресурсы государства на забытые богом «белые пятна» и рисковать конфликтом с большим и густонаселённым Китаем. В правящих верхах едва ли не единственным энтузиастом «амурского дела», то есть закрепления России на Амуре, был Николай Муравьёв, новый генерал-губернатор Восточной Сибири. Деятельный капитан Невельской встретился с ним в Петербурге.
«Выслушав со вниманием мои доводы, Муравьёв, изъявив полное сочувствие моему предложению…» – вспоминал позднее Невельской их встречу, проходившую в доме, где сегодня располагается знаменитая петербургская гостиница «Англетер». Губернатор всех дальневосточных земель, входивших тогда в состав России, обещал капитану, что пока тот будет плыть на Камчатку вокруг света, выхлопочет у самого царя разрешение на исследование устья Амура.
Николай Николаевич Муравьёв, будущий Муравьёв-Амурский (1809–1881)
Обрадованный Невельской развил небывалую деятельность по подготовке скорейшего отплытия. Как позднее он сам вспоминал не без юмора: «Довёл моих бюрократов до того, что они начали усердно хлопотать, дабы как можно скорее спровадить меня из Кронштадта на Камчатку…»
В итоге хорошо подготовленное путешествие вокруг света началось на полтора месяца раньше запланированного – 2 сентября 1848 года. Двухмачтовому «Байкалу» предстояло полностью пересечь два океана, Атлантический и Тихий. За минувшие четыре десятилетия, со времён первого плавания Крузенштерна и до Невельского, русские корабли лишь 11 раз проходили этим путём – в эпоху парусных кораблей каждое такое плавание было слишком трудно и опасно: долгие месяцы вдали от берегов, в открытом океане, без всякой связи с миром и полагаясь только на паруса.
Покидая родные берега, Невельской, наверняка, вспоминал последний разговор с князем Меншиковым. Осторожный министр тщательно отредактировал приказ капитану «Байкала». Сам Невельской изначально составил его так: «По сдаче груза в Петропавловске следовать в Охотское море, тщательно осмотреть и описать юго-западный берег Охотского моря до лимана Амура…»
Меншиков, опытный бюрократ, тщательно вычеркнул любое упоминание Амура в тексте приказа, тем самым сняв с себя ответственность за возможные инциденты на границе. И в то же время князь проявил изворотливость царедворца, сумев не поссориться со спасителем царского сына, прозрачно намекнув своему подчинённому, что он может проявить задуманную инициативу – князю это уже ничем не грозило, а в случае успеха могло принести и служебную выгоду.
«Я вполне сочувствую необходимости исследования Амура, – вежливо выговаривал аристократ капитану, – но ныне, когда решено, что этот край принадлежит Китаю, без высочайшего повеления сделать это невозможно, и вы подверглись бы за это строжайшей ответственности. Впрочем, если подобный осмотр будет произведён случайно, без каких-либо несчастий, то есть без потери людей или судна, и без упущения возложенного на вас поручения по доставке грузов, то, может быть, обойдется и благополучно…»
«Не получив прямого повеления итти для описи берегов, считавшихся китайскими…»
Капитан Невельской, семь офицеров, флотский врач и 28 матросов отправились под парусами на Камчатку. Помимо грузов они везли на маленьком судёнышке 14 «мастеровых» для работы в Петропавловске и Охотске, тогда единственных портах России на Тихом океане. При всех сложностях морского кругосветного пути, везти грузы на Дальний Восток по суше в ту эпоху было ещё сложнее и дороже – в 1848 году даже Москву и Петербург еще не соединяли рельсы, а восточнее реки Лены дорог не было в принципе, если не считать таковыми таёжные тропы, доступные лишь для вьючных лошадей и оленей.
Потому и приходилось «транспортам», грузовым кораблям военного флота, раз в три-четыре года уходить из Балтики к дальневосточным берегам. Капитан Невельской выполнит свой грузовой рейс блестяще и в кратчайший срок – 73 тысяч километров за 8 месяцев и 23 дня в океане! Он пройдёт по пути своего учителя Крузенштерна, но с минимальными остановками. Пройдёт, не потеряв в море ни одного человека, единственная потеря – один сбежавший на стоянке «мастеровой», которого далёкая Камчатка, видимо, пугала больше, чем чужбина.
Такие долгие и сложные плавания обычно не обходились без умерших или заболевших матросов. Сам Невельской считал, что сумел пройти без потерь благодаря 18 парам белья на каждого, что спасало от трюмной сырости, и горячему глинтвейну, которым он поил своих матросов дважды в сутки…
Транспорт «Байкал» бросил якорь в порту Петропавловска-Камчатского в два часа дня 24 мая 1849 года. «Никогда еще не доставлялось в Камчатку такого хорошего качества и прочности материалов и запасов, а равно и в такой полноте, без всякой порчи…» – высказался о прибытии Невельского капитан 1-го ранга Ростислав Машин, чья должность тогда официально звучала ёмко и просто: «Начальник Камчатки».
Однако для самого капитана «Байкала» блестяще осуществлённый рейс был лишь началом большого и амбициозного плана. В Авачинской бухте приплывший из столицы капитан надеялся встретить и обещанный губернатором Муравьевым дополнительный приказ с разрешением царя осмотреть устье Амура. Губернатор не подвёл, курьер с такой «инструкцией», действительно, вовремя добрался до Охотска, однако, при попытке плыть на Камчатку его парусный бот застрял во льдах.
В Петропавловске корабль Невельского простоял всего 18 дней. Капитан торопился уйти к Сахалину и Амурскому лиману, ведь до начала осенних штормов оставалось все три месяца. Три месяца на исследование огромного неизвестного пространства! И Невельской рискнул не ждать курьера, как вспоминал он позднее: «Не получив таким образом прямого повеления итти для описи берегов, считавшихся китайскими, я, дабы не терять времени и сознавая вcю важность исследований, решился итти из Петропавловска прямо к Сахалину и в Амурский лиман…»
«Часто приходилось выбрасываться на ближайший берег…»
11 июня 1849 года «Байкал» покинул Петропавловск-Камчатский. Предусмотрительный Невельской забрал на борт байдарку с Алеутских островов и несколько гребцов-алеутов. Архипелаг у Аляски тогда принадлежал России, его аборигены уже второе поколение работали на «Российско-Американскую компанию», добывая мех каланов у прибрежных скал, и потому считались самыми опытными гребцами – Невельской счёл, что их опыт особенно пригодится у неисследованных берегов Амурского лимана.
29 июня «Байкал» обогнул самую северную оконечность Сахалина, спустя ещё десять дней достиг Амурского лимана. Больше месяца продолжалось систематическое исследование Татарского пролива и устья великой дальневосточной реки – на нескольких лодках офицеры и матросы Невельского осматривали берега, измеряли глубины, определяли координаты… Географическое открытие в реальности представляло собой далёкую от романтики монотонную, изматывающую работу – не десятки, а сотни морских миль на вёслах.
27 июля лодки с «Байкала» достигли окрестностей современного города Николаевск-на-Амуре, а 2 августа – самой узкой части татарского пролива, где берег Сахалина отделяет от материка всего несколько вёрст. Несколько раз сам «Байкал» садился на мели, район для плавания был очень сложным.