Неожиданность
Шрифт:
Встала и Забава. Переделала все, что было нужно по женской части. Никаких зарядок она не признавала, ей это было ни к чему. Косметикой она, слава Богу, не пользовалась. Больше всего времени ушло на расчесывание густейших волос, заплетание их в две косы и укладка вокруг головы, как положено замужней женщине. Платком или повойником на голове, супруга дерзко пренебрегала в ясную, как сегодня, погоду.
Отправились завтракать. Вместе с Федором на кухне сидели Наина и Иван, ждали нас. Перешли в столовую. Решили после
Потом я изложил вчерашнюю ночную историю с ловлей неведомого пришельца. Молодые по этому поводу ничего сказать не смогли, а вот повар задумался.
— Что-то такое, вроде, Олег видел. Он мне еще в корчме, несколько месяцев назад порывался рассказать, да сначала я был занят, а потом к нему клиенты повалили. А потом то то, то се, так и забылось. Сейчас я за ним на двор сбегаю, позову из конюшни.
Быстро вернулся, привел конюха. Рассказали ему, о чем ведем речь. Акимович таиться не стал.
— Зависла тоже как-то ночью у нас дома похожая штукенция. Я всегда сплю хорошо, крепко, а вот жене что-то сразу не уснулось, все возилась да вздыхала. А тут она это увидала! Завизжала, как резаный поросенок, да под подушкой стала прятаться. Я спросонок не пойму ничего, спрашиваю ее:
— Чего голосишь, дура?
— Там, там…, — и пальцем в темный угол тычет.
Зажег свечку, а там, на стуле, домовой сидит. Долго с нами не балакал, сказал только:
— В другом месте молоко берите, от этой коровенки оно плохое — и сами, и дети болеть будете.
На этом исчез.
Жена всю кринку молока тут же вылила, как же, защитник семьи велел! А на другой день походила, повыясняла, — верно, болеют с этого напитка люди, пить нельзя. Видать, вымя больное у коровы. Так и тебе, домовой что-то важное хотел сказать, передать самое нужное! А ты сразу бить, ловить. Послушать надо было. Может он бы и сказал…
— Привет от Сатаны! — прогрохотал страшный голос.
Женщины ахнули, мужчины дрогнули, Федор выпучил глаза. Кроме нас, в столовой никого не было. Тот же голос опять грозно рявкнул:
— Что, твари, не ждали? Враз примолкли? На колени! Все в котел на варку пойдете! Всех пристрою!
Тут я вспомнил известного любителя дикий страх наводить, и опознал не раз слышанный в таком ключе при общении с челядью голос.
— Богуслав! Выходи!
Хохочущий боярин-дворецкий вышел из-за приоткрытой двери.
— Что, сомлели, православные? Хоть бы один перекрестился, вступил в борьбу с врагом человечества!
Человечество пристыженно молчало. Силы Добра сегодня как-то обмишурились на учениях в противостоянии силам Зла, просто обделались не по-детски. А ведь нам троим в Великий Поход идти, сражаться по-настоящему и без репетиций.
Ладно, хватит знати безнаказанно измываться над простыми людьми! А то Ванька от потери самоуважения
— Хватит тут веселиться, — пресек я распущенность боярства, — ты мне лучше подскажи, что мог такого важного домовой этой избы мне посоветовать?
— А черт его знает, — совершенно искренне ответил Богуслав, — этого нечистика не угадаешь. Он сегодня чего-нибудь полезное скажет, а завтра гадость какую несусветную отчубучит. Совсем непредсказуемый этот сосед-домосед. Ты, Федя, молочка спроворь, да булок вкусных напеки, на ночь в угол поставь — глядишь и откупитесь.
Все с этой идеей согласились, кроме гостя из будущего.
— А может проще будет священнослужителя пригласить? Пусть по дому походит, ладанкой помашет, молитвы попоет, да святой водой все углы окропит — глядишь и изведет нечисть, — поинтересовался я.
— Не поддаются они на эти поповские ухищрения, — вздохнул боярин, — пробовали и до тебя люди не раз. Излавчивайся сам уж как-нибудь. Ты у нас человек тертый, может что и получится. А самое верное дело, как народ советует, это булка с молоком, или каши подкиньте. А сейчас, пока погодка благоприятствует, поехали-ка лучше лошадей выгуляем. Заодно вы к ним, а они к вам привыкнут.
Народ эту мысль одобрил, и мы весело пошли на двор. Межевался только Иван.
— Я же на работе! Может мне лучше вечером поездить?
— Ты на кого тут работаешь? — зарычал я, по-нашему, по-боярски.
— На тебя…, — ошарашено ответил бригадир. — Ребята скажут: мы тут пашем, а ты там на лошадке прохлаждаешься…
— Пошли в ваш сарай!
Кирпичники деловито замешивали сырье для сушки и последующего обжига.
— Слушать меня! — продолжал командовать я бывшими скоморохами. — Ивана пока забираю. Вместо него Егор побудет, все вопросы к нему. Если кто против, говорите, — сразу уволю!
Разговорчивых почему-то не оказалось. Методика общения, которую я перенял от боярина-дворецкого, с подчиненными людьми давала неплохой результат.
Вернулись к конюшне. Богуслав уже сидел на собственном гнедом коне. Наина пыталась вскарабкаться на кипенно-белую, слегка розоватую Зарницу, пока безуспешно. Ванька бросился помогать любимой.
— Володь, вы с Забавой на ком поедете? — поинтересовался у меня конюх, — кого запрягать?
— Мне Викинга, — ласково поглаживая буланого коня по холке, ответил я. — А супруге в ее положении будет полезней в седло не залезать.