Неожиданность
Шрифт:
— А чего сколько брать?
— Мяса втрое больше чем сала.
— Жирно будет!
— Об этом не горюй. Кому жирно — сухариков из хлебца порубает. Через пару дней с голодухи пеммикан на лету ловить будет. Мне, главное, чтобы не портилось, а вкус дело десятое. Поэтому — круто посоли, ну и немного специй добавь. Выложи все это тонким слоем, толщиной, скажем, в два пальца (до дюйма еще несколько сотен лет! Интересно, а у дошлых англичан, известных химиков-механиков, он уже появился?) на противень. Грей посильнее, чем когда чистое мясо сушил,
— Не испортится?
— А если испортится, всей голодной толпой тебя дубасить будем. Особо Богуслава берегись — он у нас зверски злобен, одно слово — боярин. Выручит тебя только Матвей. Он из ушкуйников — сразу зарежет. Хочешь уберечься, суши и соли от души! Так что возись спокойно, а мы, чтобы тебе не мешать, на рынок пойдем.
— А чего будем покупать? — оживилась деловитая кудесница.
— Оденемся все трое для похода.
— А у нас денег нету…
— У меня есть. Все расходы оплачу.
Наину это сильно порадовало — одеться за мужской счет — это заветная мечта почти каждой женщины.
— Идем скорее! — начала горячиться она.
Сейчас побежим, подумалось мне. Вслух сказал иначе:
— Надо денег с собой взять. И посоветоваться с кем-нибудь поопытнее нас.
— Не надо ни с кем советоваться! Я все знаю!
Ну разве было в этой жизни иначе у спутниц нашей жизни!
— А денег надо взять побольше.
И это обычнейшее женское предложение, когда нужно купить что-то им лично.
Насыпал полные карманы денег, набил ими здоровенный кошель, и мы пошли на базар. Кроме нас троих, остальные спасатели цивилизации, были и одеты, и обуты. У нас с Ваней не было и особых вариантов — купим и обработаем, как у Матвея, опытного путешественника.
Зато Наина хотела очень многого. Бобровая шуба. Ничего, что она нам обойдется в десять раз дороже заячьей — перетерпим! Какие-то невиданные сарафаны и душегреи, обильно расшитые вышивками, золотые и серебряные украшения, чтобы прилично выглядеть в дороге. Обувь — низенькие сафьяновые полусапожки, богато изукрашенные. На все эти расходы можно было бы пойти, но смущала техническая сторона дела.
— Послушай, прорицательница, так дело не пойдет, — вмешался в женские мечты я.
— Денег пожалел? — вскинулась Наина.
— Дело не в этом. На драгоценные украшения я, конечно, тратиться не буду.
— Я же объясняла, зачем они нужны!
— Эти объяснения годятся только для влюбленных в тебя мальчиков, но меня больше беспокоит другое. По Новгороду ты можешь бегать в чем угодно, не мое это дело.
— Вот, вот, и я об том же!
— Твои местные наряды меня не интересуют, и я их не оплачиваю.
Колдунья насторожилась.
— И что?
— А
— Конечно удобно!
— Давай по порядку. Сарафан летняя одежда?
— Конечно!
— Напомни мне, в какой из месяцев лета мы выходим.
Наина обиженно засопела.
— Да какая разница!
— Мне — никакой. А ты всю задницу застудишь, душегреи коротенькие. Пошли дальше. Тебе в сарафане на лошадь залезать удобно?
— Ванечка всегда подсадит!
Ванька сиял от таких речей.
— А если его рядом не будет? Заболел, ранен, охромел его конь.
— Ну вы то, три здоровенных мужика, никуда не денетесь!
— Других забот у нас нету, кроме того, как тебя на конягу грузить. Для всяких ваших юбок особые седла нужны — дамские, где ноги на одну сторону свешиваются.
— Так купи!
— Командовать будешь другими. Кем, я уже объяснял. По этой лошадиной заботе есть более простое решение — купить тебе портки.
— В жизни не надену! Не носят их женщины!
— Значит с нами не поедешь. Мне лишняя обуза не нужна.
— А кто с дельфинами столковываться будет? У тебя не получится!
— Ты еще не поняла, что с нами третий волхв пойдет? А он мощнее нас обоих вместе взятых, в десять раз. То, что у меня не получится, а ты сделаешь с некоторым усилием, ему будто взгляд в сторону бросить.
— Наплевать! Одна рядом с вами поеду!
— А на чем поедешь?
— У меня Зарница!
— Зарницу мне князь Мстислав подарил за спасение своей жизни. Когда это лошадка к тебе успела перейти? Не перешла? Вот и езжай на палочке верхом. И не забудь взять с собой еды, денег в дорогу.
— А вот мой Ваня…
— А твоего Ваню, я вместе с тобой в Новгороде и оставлю. Вероятнее всего, он ни на что по боевой части и не годен: не волхв, не мастер боя.
Дальше пошли чисто женские приемы: слезы и нелепые обвинения. Наина зарыдала во весь голос.
— Ты, ты такой жадный! — между всхлипываниями осуждала она меня, — а ведь богатый, дальше ехать некуда.
Я зевнул. Можно обсудить и эту тему.
— А в чем же это мое сказочное богатство выражается?
— У тебя лесопилки!
— Поздней осенью и зимой народ строиться перестанет, никому мои доски до поздней весны не понадобятся.
— Ты кареты делаешь!
— Зимой все на санях ездят, коляски никому на дух не нужны.
— Ты поешь и лечишь!
— Ушел я мир спасать, и пропал. И некому у нас в семье этим зарабатывать.
— А вот кирпич Ванечка делает…, — уже как-то понуро высказалась моя обличительница.
— Он-то делает, а я ни рубля с этого дела не имею. Скоро уйду, и беременной Забаве денег будет взять негде. Ее братья, без моих карет, ломаный грош зарабатывают. А я повара держу, сторожа со дня на день караулить начнут, и всем им платить нужно будет. Поэтому я ей изрядную сумму денег и оставлю, а не чужих девочек нарядами, шубами и сафьяновыми сапожками одаривать буду.