Неожиданность
Шрифт:
— А что считать большим праздником?
— У вас же есть дни, когда рынок вообще не работает?
— Есть, есть, как в Рождество.
— Вот это и будут большие праздники. Меня предупреждать заранее. Там, где я раньше жил, многое иначе.
Поэту сообщил об облегчении его труда.
— Слава богу, мастер! А то я уж с недосыпа об углы биться стал.
— Вот и иди домой. Деньги Егорка принесет. Давай текст.
На ходу проглядел стихи. Качество зримо упало.
— Сказано было — иди. Уже дрянь пишешь. Сейчас порву эту бересту и выкину. Петь сегодня не буду. Найдется мне, чем в жизни заняться, чем тут с вами
Красный от стыда Ярослав скачками унесся.
Встревоженные музыканты поинтересовались: старший, а что сегодня будем делать?
— Споем его дрянь в последний раз. В следующий — я вашу ватагу, пожалуй, брошу. Вы думаете, что мне очень хочется с вами бродить? В этот вечер у ведуна, может быть пришел клиент, и я заработал бы больше, чем тут буду драть голос целый вечер. Князь зовет к себе на службу, кладет жалованье хорошее.
Вместе с Акинфием начинаем строить лесопилку. Много лет половина денег будет моя. Очень больших денег! А вы на вечеринку с его участием идти не хотели, из-за гроша велись. А сегодня по рынку уже не гоняетесь, он вам кучу купцов организовал. Уйду я от вас завтра вместе с этими заказами и своим голосом, опять голодать будете.
А стихов хороших я много читал. И как должны звучать инструменты, знаю не по вашему вшивому бренчанию.
Купчина бойко шел далеко впереди и наших ласковых бесед не слышал. Пошли и мы. Я шел и читал ребятам стихи Пушкина, Лермонтова, Есенина. Для сравнения прочел кое-что с бересты.
— Вот и ваше дудение против игры настоящего мастера то же самое. А мой голос ничьему не уступает…
Понурый коллектив зашел в дом. Надеюсь, теперь они лишними заботами меня и поэта грузить не будут, а то он уже углы сшибает. Купец уже весело принимал гостей, с некоторыми обнимался. Я добавил еще яда:
— Иван хорошо деньги берет и вообще мужик полезный. Поэт стишки пишет, если его лишними делами не грузить, то вполне сносные. От остальных прока никакого. Если, не дай бог, увижу, как Ярослав прется с вами играть или дежурит на базаре, оставлю рядом с собой Ваньку и поэта. Подумаю насчет певца, он тоже рублики несет. Остальные пойдут по пыли, моя домра вас всех заменит.
Я сел учить место, где было имя купчика. Заодно нашел песню, куда это можно будет вставить, проиграл и напел. Музыкальный народ обиженно безмолствовал. Иван цвел. Ему харчи, деньги и любовь девушек были обеспечены. Судьба остальных его не волновала. Да и то сказать, когда не так давно я его гнал из коллектива, за него просили, но как-то вяловато. Ни один человек не сказал жестко: я с ним уйду! А ведь в ту пору за мной ни знания сотен песен, ни безмерного количества анекдотов, ни великолепного голоса, ни знакомства со старшиной купцов — ничего из того, чем кормятся сегодня скоморохи, не было. И своего — предали! А теперь Иван за них переживать должен? Наплевать и забыть десять раз!
Да и делить заработанное, после того, как я взял свою долю, на двоих или даже троих, гораздо приятнее, чем как сейчас — на пятерых. Поэтому решу я уволить лишних, никаких споров не будет. А мямлю и рохлю Ярослава Ванька теперь тронуть не даст.
Сегодня я пел и рассказывал анекдоты с перерывами. Спел песню, анекдот, перерыв. И так до семи песен. Пятерка перекочевала к нам. Пропел две песни запасной. И заказы повалили. Рубли шли потоком в железную длань Ивана. Анекдот стоил полтинник. И они тоже шли на
— Мастер, а за анекдоты как брать будете?
Ответил — улыбкой. Дальше он и делил.
Вернулся в свою комнату, полежал. Сна еще не было. Решил узнать про лошадиные болезни. Конечно, у конюха выяснить это было бы и неплохо, но завтра уже навалятся дела по строительству лесопилки и будет не до того.
А может чего Владимир знает? Решил зайти. Если света нет, значит спит, а если есть — можно будет и поболтать. Опять оделся и отправился. У боярина звучали голоса. Ну, если помешаю, уйду. Постучал, зашел. Сидел князь.
— Извините, — повернулся уходить.
На такой сходке мне точно не место.
— Постой, постой, иди-ка сюда. О тебе тоже сегодня говорили. Садись. Ты чего ко мне петь не идешь? Здесь что ли много зарабатываешь?
— Немало. Но дело не в этом.
— А в чем?
— Я еще на пару с богатейшим купцом строю лесопилку. Моя голова и руки, его деньги. Прибыль пополам.
— А что это такое?
— Деревья сейчас топором рубят, а на лесопилке вода будет это делать.
Я объяснил этим с детства богатым людям, которые топора, наверное, и в руках то не держали, как трудно сделать доску, на которой они спят, едят и по которой в домах ходят. Привел финансовую раскладку деятельности пилорамы.
— Это ж, наверное, большие деньги будут?
— Посмотрим.
— А кто это придумал?
— В Новгороде — я.
Боярин захохотал.
— Говорил тебе, умнейший человек! Меня, старого хитрого лиса, сразу раскусил. Кстати, а как ты меня тогда понял? В чем я мог ошибиться?
— Тогда, под действием твоего обаяния, был готов даром петь. Был бы помоложе, побежал бы. Но ведь мне уже за пятьдесят, потому и усомнился.
— А выглядишь гораздо моложе.
— Так бог дал. Ну и правильное питание, может быть, сыграло свою роль.
— А что же такое ты ешь?
В 21 веке я уже питался иначе, чем тут. И вовсе не из-за недостатка денег. Годы давят на человека, появляются болезни.
— Вот вы, наверное, в основном едите мясо, рыбу?
— Ну да, как и все.
— А в наши годы нужно уже больше есть каш, овощей, фруктов, ягоды всякой. Из каш лучше всего овсяная. Если в туалет ходить трудно, ее каждый день по утрам есть хорошо, как в Англии делают. Если с женщинами появляются трудности, земляника поможет. Водка тоже действует, но не на долго. А часто ее пить — один вред. Землянику поел летом, на весь год мужской силы хватит. Обязательно поститься, как церковь требует. И не Богу это надо, а человеку для здоровья. И в нашем возрасте особо опасна парализация. Лежит человек, мычит — речь отнимается, половина тела тоже, одна рука и нога не работают. Или грудная жаба — в сердце боли, дышать нечем.
— Помнишь, так боярин Василий прямо на пиру умер?
Князь кивнул.
— Обе эти болезни отлично льняное масло предупреждает. Здесь его еще деревянным зовут. Ложку утром, ложку вечером — и не бойся этих болезней. Я в Новгороде недавно, не знаю многого. А в Костроме, откуда я родом, лен растет очень хорошо.
— Откуда ты все это знаешь?
— Я тридцать лет людей лечил. А сейчас у ведуна учусь. Лечить, как они, еще не умею, но болезни уже вижу.
Князь загорелся:
— Погляди меня!