Неожиданность
Шрифт:
— А что это было?
Я кивнул ведуну: наливай! Чарку, размером с хороший стакан, выпила до дна. Откашлялась, с упоением сгрызла кус колбасы и отправилась с нами в столовую. Там приняли еще по одной, попели. В общем это длилось еще часа два.
— А с харчами-то чего делать? Они в каждый горшок немытую руку сунули!
— Потапу отдай.
— Я лучше выкину и новое сварю.
Дал совет ученика:
— Ты этих врагов лучше вообще в дом не пускай.
— Да их знаешь сколько! Аж оторопь берет.
— Скажи: мой муж лечит только купцов
На том и порешили, и пошли спать. Утром всей толпой вышли погулять, одна Любаня осталась стряпать завтрак.
Забежали на рынок, люди с битюгами уже ждали. Я отдал деньги за бревна, распорядился грузиться. Сам в это время нашел шестерых рубщиков леса, от лесопилки велел идти подальше. Денег посулил в два раза больше, чем они просили. На шум набежал еще народ. В результате рядом с возами, кроме шестерых возчиков, пошли еще одиннадцать лесорубов. Сказал, что сам буду позже, и караван на Вечерку ушел.
А мы отправились купаться. Когда уже валялись на песочке, спросил ведуна:
— Зорька не ускачет в неведомые дали?
— Потап не даст. Он так любит всякую животину пасти! Его хлебом не корми — дай кого-нибудь попасти. Увидит стадо или табун, и пошло-поехало. Сбивает их в кучу, бунтовщиков и бестолковых покусывает за ноги.
Ну да, он же пастушеской породы. Вопрос с волками отпал сам по себе. Кстати, скоро ведь заработает лесопилка, деньги будут. Начну строить дом. А что еще нужно для счастья? Кошка и собака. Одна будет караулить от незваных гостей, другая ловить крыс и мышей. Кстати, что-то я их у ведуна и не вижу.
— Игорь, а как ты крыс перевел?
— Да их полон дом!
Человек инстинктивно ненавидит и боится крыс, как ни одно другое животное. Покажи нам живых волка, медведя, тигра — ну и что? Побаиваемся и только. А этих тварей боимся и ненавидим. Корни этой вражды уходят в такое далекое прошлое, что они уже забыты человечеством. Видимо когда-то был у нас страшный враг, и имя ему — крыса. Ученые выявили, что только три вида живых существ обладают абстрактным мышлением: человек, дельфин и крыса. И этот враг всегда рядом. А кошка его из дома выживает, попутно, на радость хозяевам, убивая. Спросил ведуна:
— Что же ты кошку не заводишь?
— Взять негде, не продают на рынке. Два раза искал там — бесполезно.
— А ваш-то ведун, который первым со мной беседовал, он-то где взял?
— Я у Тихона не спрашивал.
На бережок влетели Потап и Зорька. Залетели в воду: кобылка до бабок, песик весь.
— Может сегодня еще на базар зайдем?
— Да с собой и денег-то нет.
— У меня хватит.
Пошли неспешно, беседуя.
— Откуда ты про эту лесопилку взял?
— У нас их немеряно. У моего отца стояла в мастерской.
— И ты пилил?
— Нет, но много раз видел, как это делается. Тут главное — беречь руки. Без пальца остаться — секундное дело. Не забыть Матвея об этом предупредить. Заодно сказать,
Прошлись по базару, нашли нужный ряд. Держа пса на поводке, а лошадь на уздечке, обследовали живой товар. Нужная порода стояла возле хозяина тоже на поводках. Им было уже месяцев по шесть — семь — пока подростки.
— Берут плоховато, — говорят дорого, — пожаловался заводчик.
Тут Игорь его узнал: Потапа у него брал!
— А я гляжу с алабаем идете, значит ко мне.
Уши и хвосты у всех красавцев были купированы. Мне приглянулась серо-черная собака, смахивающая окрасом на Потапа. Она была мощнее и выше братьев.
— Им уже по семь месяцев, — сообщил кинолог. Дорогие, но возьмете — не пожалеете.
Выбранную собаку-девочку отдали вместе с поводком.
И тут я увидел котят! Они меня ждали в корзинке из бересты. Хозяйка порекомендовала: знатные будут крысоловы. Выбрал двоих серенькой масти и погнали к дому. У ведуна сразу всех пристроили: котиков в дом, подростка к псу в будку. Потап ее сразу полюбил и играли они уже втроем. Зорька старалась никого не лягнуть, собаки тоже не кусались, в общем на дворе стало весело. Люба играла с котятами.
— А почему двое?
— Даст бог скоро отъеду, а без кошки нельзя.
— А куда же ты пойдешь, чем тебе у нас плохо?
Кроме собственной дурости, из-за которой несколько дней у боярина Владимира прожил, ничего. Объяснил, что построю собственный дом — хочу жениться. Ну это да, куда ж деваться.
Поели, передохнул. Потом отоварился на рынке едой, которую просил Матвей. Запряг Зорьку и поскакал на речку. Работа кипела: штабель бревен рос, в воде и на берегу все кипело. Оставил ушкуйнику харчи и ускакал на мельницу.
Там было все по-прежнему: поскрипывало колесо, крякали утки. Отобедали, выпив по рюмочке настойки. Больше не стали. Перед этим я искупался. Позагорал на травке. Данила сидел рядом. После обеда поболтали, попели. Я запомнил пару местных очень неплохих песен. Поговорил с его женой. Мельнику на вид было лет двадцать пять, Анфиса девчонка девчонкой. Я ссыпал им еще пять рублей.
— За что это?
— За работу по приемке дамбы.
Жена мельника застрекотала, что я их семью на два месяца от бедности избавил. Я сказал, что за этот срок, как раз к осеннему помолу, они уже будут здесь хозяева и отдавать деньги Акинфию больше не придется. Оказывается, и лошаденка-то у них купеческая.
— А кем раньше был?
— Плотником. Но топор каждый умеет в руках держать. Заработка совсем нет. А здесь и мед, и утки, и рыбы полна река. Огород дает зелень. В лесу орехи, ягоды, грибы. Ловим перепелов и рябчиков, полно глухаря. Можно зайцев наловить, добыть косулю. Колбаса своя. А вот хлеб, крупа, сало, молоко, сыр, творог — с этим трудности. Одежда, обувь, посуда на деревьях не растут. За то, что здесь, еще купцу долго будем платить.
Я выдал еще пять рублей.
— Разжалобили мы тебя?