Неписанная любовь
Шрифт:
— Я люблю тебя! — кричит женщина сбоку, и я следую за звуком к Уиллоу, которая держит свой телефон в воздухе, высоко над толпой, чтобы она могла записать выступление.
Элли качает головой с небольшой улыбкой.
— Некоторые из вас, возможно, уже слышали версию этой песни…
— К черту Аву Роудс! — кричит кто-то.
Ава Роудс, поп-звезда? Я знал, что она выросла здесь и все такое, но я не особо слушал ее музыку, кроме нескольких популярных песен, которые нравятся Далии и Лили. Большинство людей здесь не являются ее поклонниками, хотя я никогда не интересовался, почему. Я просто
И без того раскрасневшиеся щеки Элли стали пунцовыми.
— В любом случае не думаю, что кто-то из вас слышал ее раньше в такой вариации.
Она начинает играть и закрывает глаза.
Ее нога стучит по изношенному деревянному полу под ней, а бедра двигаются в такт музыке, снова привлекая мой взгляд к ее ногам. Я пытаюсь контролировать свои блуждающие глаза, но это становится все труднее, когда над ее головой загорается прожектор.
Словно сирена, зовущая меня к водной могиле, Элли погружает меня в гипнотический транс, как только ее губы раздвигаются и из ее уст вылетает первая строчка текста. Я хочу только одного — утонуть в звуках ее хрипловатого голоса.
Я никогда раньше не слышал, как она поет. Когда играет, она всегда молчит, но, учитывая ее несомненный талант, не пойму, почему она так редко выступает.
В час ночи я лежу в постели и гадаю, какой муж сегодня
придет домой и встретит меня.
Может быть, тот, за которого я вышла замуж, или тот, от
которого пахнет дешевыми розами и низкосортным виски?
В три часа ночи, истекая кровью, я умоляю кого-нибудь прийти
и спасти меня и моего ребенка.
Зловещая лирика сплетает историю о жестоком муже и его сломленной жене, а медленное нарастание припева заставляет всех покачиваться в такт мелодии. Хотя фоновая музыка похожа на популярную песню, которую знает большая часть людей, ее текст другой. Мрачнее.
Эта версия больше в направлении фолк-музыки, и мне не нужно дослушивать песню до конца, чтобы понять, что она лучше оригинала.
Мягкий голос Элли наполнен эмоциями, а ее глаза блестят, когда она доходит до последнего куплета. Я не слышу ее, потому что слишком увлечен наблюдением за слезой, скатывающейся по ее щеке, и свидетельством боли, написанной на ее лице как день.
Она стерла ее кончиком татуированного пальца, но я все равно увидел ее.
Так же, как и вижу ее.
У меня нет права интересоваться ее жизнью и прошлым, о котором я почти ничего не знаю, но не могу отрицать сильного давления в груди, которое я чувствую всякий раз, когда смотрю на нее. Такое же, как и когда она только начала работать на меня, еще до того, как меня поглотили мои бурные эмоции, и мне следует быть осторожнее, учитывая мое прошлое. Я здесь не из-за интереса, который Элли пробуждает во мне, когда я меньше всего этого ожидаю.
Я здесь из-за Нико.
Звучит последний аккорд, и бар
Заклинание?
Блять.
Элли заправляет за ухо выбившуюся прядь волос и протягивает микрофон следующему в очереди, словно не она только что подняла планку в стратосферу.
— Да ну, я ни за что не поднимусь на сцену после такого, — человек, стоящий рядом со сценой, исчезает в толпе.
— Кто-нибудь еще хочет попробовать? — она трясет микрофоном.
Никто не вызвался, и я их не виню. С таким голосом, как у нее, она могла бы делать гораздо больше, чем быть няней моего сына, и тогда возникает вопрос, почему она этого не делает?
Глава 14
Элли
Сотни пар глаз провожают меня в конец бара, но я делаю вид, что не замечаю этого, исчезая в одном из незанятых туалетов. Мне нужно снова взять под контроль свое сердцебиение, прежде чем я выйду и встречусь со всеми.
Не знаю, о чем я думала. Это стало ясно, когда мои друзья предложили мне сделать то, что я не делала уже много лет, — спеть перед толпой.
Я люблю все, что связано с музыкой, кроме выступлений, поэтому я и не выступала с тех пор, как жила в Лос-Анджелесе.
Репортеры всегда говорят о том, что Аву заметили в баре, и это правда, но они никогда не упоминают об еще одной женщине, которая пела рядом с ней.
Я никогда не стремилась к славе, как Ава, но мне всегда нравился кайф, который я получала, когда свет приглушался и начинала звучать музыка. Может быть, поэтому сегодня я вышла и спела от души. Может быть, на три минуты своей жизни я хотела выйти из тени и напомнить себе, кем я была до того, как Ава разбила мне сердце.
Миссия выполнена.
Вместо того чтобы провести остаток ночи, прячась в грязной уборной, я отпираю засов и выхожу в темный коридор, ведущий обратно в бар. Я успеваю сделать всего несколько шагов, как путь мне преграждает крупный мужчина, занимающий почти все пространство.
Он так же широк, как и высок, а его мускулистые руки почти касаются локтями стен, когда он скрещивает их на груди. Дорогая черная кожаная куртка скрывает его мускулы, но я могу сказать, что этот человек серьезно относится к своим тренировкам.
Я делаю шаг вперед, и деревянный пол скрипит под моими кроссовками. Мужчина поворачивается ко мне лицом и поднимает брови.
Мне требуется две секунды, чтобы узнать в нем знаменитого музыканта.
— О боже! Ты…
Теплая ладонь закрывает мне рот.
— Прошу тебя, ничего не говори.
Его горячее мятное дыхание обдает мое лицо, когда мои глаза встречаются с его глубокими синими глазами. Я так чертовски шокирована, что даже не пытаюсь убрать его руку. Вместо этого я молчу, разглядывая тонкий белый шрам, прорезающий его щетину, и копну темно-каштановых волос, задевающую воротник его кожаной куртки.