Неплохо для покойника!
Шрифт:
— Кем сказано? — жестко спросила я, не разделяя его радости. — Кто тебя ко мне приставил?
— А вот этого я сказать не могу. — Парень тяжело вздохнул. — Извините.
— К черту твои извинения! Вот сейчас вызову милицию и сделаю официальное заявление о преследовании. Что на это скажешь?
Если бы он знал меня получше, тон, которым я с ним разговаривала, несомненно, его насторожил бы. Но шпик не был со мной знаком, поэтому отреагировал на сказанное еще более широкой улыбкой, сопроводив
— А скажу то, что вы ходите той же дорогой, что и я.
Подобное нахальство привело меня в замешательство. Несколько минут я стояла, пристально разглядывая сидящего передо мной парня, и не могла вымолвить ни слова. Что и говорить, слова его не были лишены логики.
— Ага! Ладно! — вырвался у меня тяжелый вздох. — Тогда тебе придется сегодня основательно побегать по нашей с тобой общей дороге.
— Почему?
— Потому что я иду за машиной! Биополе у меня, наверное, еще то! Стоило мне подумать о возможном возмездии на головы нерадивых автомехаников, как тут же все было сделано.
Более того! Моя латаная-перелатаная «Таврия», имевшая до ремонта непонятно какой цвет, потому как подкрашивалась и подмазывалась бессчетное количество раз, теперь глянцево блестела ярко-голубым, радуя глаз и поднимая настроение.
— Нет, ребята, ну вы даете! — невольно вырвалось у меня. — Кто бы мог подумать? Я же только просила отрихтовать да мотор перебрать!
— Проявили инициативу, так сказать, — осклабился мастер, выжидательно поглядывая на меня и мою сумочку. — Уж больно страшна она была. Это вам не очень дорого встанет.
— Чепуха, — отмахнулась я, на радостях отстегнув ребятам сверх того, что было положено, еще по тридцатке. — Молодцы!
Я села за руль и выехала из гаража, не забыв махнуть на прощание озадаченному таким ходом событий преследователю. Тот стоял на обочине с совершенно растерянным видом и ковырял носком ботинка землю.
— Салют, шпион! — не удержавшись, выкрикнула я ему в открытое окошко и укатила прочь.
Звук захлебывающегося трезвоном телефона был слышен даже на лестничной площадке.
Быстро открыв дверь и щелкнув выключателем, я, не разуваясь, влетела в гостиную и, схватив трубку, сдавленно выдохнула:
— Да! Я слушаю.
— Аннушка, добрый вечер, дорогуша, — поприветствовали меня на другом конце провода. — Долго гуляешь!
— Ой, добрый вечер, Семен Алексеевич, — перевела я наконец дыхание. — Что-то случилось?
— Нет, нет, все в порядке, — поспешил он меня успокоить. — Дай, думаю, позвоню, проведаю отпускницу… Как отдыхается?
— Все хорошо, спасибо.
Я защебетала, рассказывая о прекрасном отдыхе на лоне природы, попутно с напряжением раздумывая над
— Семен Алексеевич, может быть, вы мне скажете?.. Ведь что-то наверняка случилось?
— Гм-м, — прокашлялся начальник, прочищая горло. — Тут вот какое дело, Аннушка…
Там паренек один около тебя крутится… Ты его не обижай. Это мой паренек…
— Не поняла… Зачем?! — Мне едва удалось сохранить самообладание и не повысить голоса. — Семен Алексеевич, что-то я не пойму!
Можете мне объяснить?..
— Конечно, дорогуша, конечно. Я ведь предполагал, что за твоим возвращением к жизни что-то кроется. Думаю, я не ошибся…
Обстановка в городе, где ты хочешь заняться поисками истины, сейчас неспокойная…
— Понятно…
— А он приглядит за тобой. Поопекает, так сказать. Беды-то в том нет, ведь правда?
— Нет, — вырвался у меня тяжелый вздох. — Что же делать? В конце концов вами двигали добрые намерения.
— Вот-вот, — обрадовался он. — Все для твоего же блага.
Семен Алексеевич пустился в пространные объяснения сего, на его взгляд, неблаговидного поступка, перемежая все это шутками и извинениями. Я принялась его успокаивать, тоже отшучиваясь в ответ. В результате мы проговорили с ним добрые сорок минут.
Положив трубку на рычаг, я с облегчением вздохнула. Хотелось мне того или нет, но неопределенность ситуации, связанной с непонятной слежкой, порядком действовала мне на нервы. Сейчас же, когда все прояснилось, можно было наконец перевести дух.
Я сняла пыльные туфли и, взяв в руки, пошла в прихожую. Поставив их на подставку для обуви, я задержалась на пару минут у зеркала. Пристально вглядываясь в свое отражение и проводя кончиками пальцев по линиям лица, я нашла, что увиденное, несмотря ни на какие жизненные невзгоды, все еще заслуживает внимания. Хотя пару лишних морщинок под глазами мне все же удалось обнаружить…
Включив свет в кухне, я поставила чайник на плиту и только-только хотела выпить чаю, как взгляд мой упал на окно.
— Бог ты мой! — невольно вырвалось у меня.
Паренек, приставленный ко мне заботливым начальником, все еще маячил перед подъездом. Распахнув створки кухонного окна и свесившись через подоконник, я тихонько его окликнула. Он вздрогнул от неожиданности, поднял голову и широко улыбнулся.
— Чему ты все время радуешься? — прозвучал мой удивленный вопрос, когда он подошел поближе.
— Да так, — неопределенно пожал он плечами. — Жизнь хороша, и жить хорошо.
— Да?! А ну-ка расскажи, чем же хороша твоя жизнь.