Непобедимая Моди
Шрифт:
— Если не стряхнем их, мисс, попадем в суп.
Зайчиха последовала за ним, виляя вокруг стволов, стараясь не обращать внимания на Йика, вопящего от восторга.
Вокруг ломились сквозь заросли бурые крысы, местность кишела ими. Раздался голос Грантана Кердли. Язык его теперь свободнее ворочался в пасти, и он им то и дело пользовался:
— Шевелитесь, олухи! Ногго, во имя адских врат, ты их видишь?
— Не вижу, великий, но слышу. Малявка у них вопит, как недорезанный, спасибо ему.
Моди вытянула лапу вверх, чтобы снова заткнуть
— Залезем под навесик да зароемся — и пересидим, во…
Они влезли под нависающий берег и принялись нагребать сухого мха и мертвых листьев. Йик сморщил нос:
— Йик хочет в суп. Здесь ф-фу!
— Ну-ка дайте его сюда! — приказал Лог-а-Лог таким тоном, что Йик зажмурился.
Моди с большим облегчением передала детеныша вождю.
— Слушай меня внимательно! — грозно провозгласил Лопоух. — Мы здесь прячемся, и если ты пикнешь, хоть одни звук издашь, я тебе такую оплеуху отпущу, что зубы выскочат! А теперь молчать, и если ты меня понял, то кивни.
Испуганный малыш принялся неистово кивать.
Они затаились в канаве под своим ненадежным прикрытием. Скучать им не пришлось, едва успев спрятаться, они услышали шаги. Два бурых копейщика тяжело шагали по канаве. Вот они уже рядом. Один из них ткнул копьем в кучу сухих листьев.
Вжик!
Железный наконечник копья чуть не задел ухо Моди. Тут же к канаве подошли носильщики со своим драгоценным грузом.
— Поставьте, придурки, поставьте. В канаву меня хотите вытряхнуть? Мало я настрадался?
В канаве тем временем копейщик заносил свое оружие, чтобы ткнуть им как раз туда, где за листвой скрывалось брюхо Лог-а-Лога. Кердли недовольно потянулся к патрульным:
— И чем это таким полезным вы здесь занимаетесь? Отлыниваете? В канаве спрятались?
— Не-е, великий…
— Как можно, великий! Ищем этих… землероек и драчливую зайчиху.
— Ну и как, нашли?
Копейщик опустил занесенное над Лопоухом копье:
— Нет, великий, не нашли.
Ненароком спасший беглецов Грантан заорал на несчастную парочку так, что с головы его посыпалась засохшая грязь с прилипшими к ней жалами:
— Так кончайте валять дурака, вылезайте из канавы и займитесь чем-нибудь полезным. Насобирайте мне яиц и сварите их. Сдохнешь с голоду с такой бестолочью безмозглой!
Крысы послушно выбрались из канавы и затрусили в лес.
Моди перевела дух:
— Ф-фу, повезло на этот раз.
Лопоух только фыркнул:
— Повезло! Лежим под носом у кровожадного чудовища, окруженные ордой нечисти. Это называется везением?
Вместо ответа кулак
— Сезоны славы, откуда эта тварь взялась?
Моди подула на кулак, искоса поглядела на сраженного противника. Крысы, к счастью, ничего не заметили. Сложно было расслышать шорох и шепот из канавы на фоне воплей их вождя. Моди вернула внимание к змее:
— Здоровенная гадина, во.
Лопоух закрыл глаза и беспокойно зашевелил ноздрями:
— И почему я его не учуял? Я всегда нюхом чую змею.
Моди подняла змеиную голову, оглядела ее:
— Не учуял, потому что это не змея, а уж. Просто здоровенный, я таких в жизни не видела.
Лопоух кивнул:
— Да, наш Йик в его пасть проскользнул бы в один миг.
Моди осторожно высунула лапу из укрытия и сорвала несколько стеблей росшей рядом дикой петрушки. Она свила их в жгут и примерилась к голове ужа:
— Да, эта зверюга с удовольствием внесла бы Йика в свое сегодняшнее меню. Спасибо моей правой, во.
И она принялась связывать челюсти лишенного вкусной трапезы пресмыкающегося.
Расхрабрившийся Йик ударил ужа по морде кулачишком:
— Вот тебе! Йик тоже драчливый заяц!
Моди тут же возмутилась:
— Послушай, молодой господин, это я зайчиха, во!
Серьезно настроенный детеныш замахнулся на Моди кулачком:
— А я никакой не мосподин, а Йик!
— Оба вы хороши. Доорались! Вас услышали и идут сюда.
21
Кроты втащили обмякшую полевку в сторожку и бухнули ее на кровать. Фенн Синяя Лапа брезгливо принюхивалась и присматривалась к незваному гостю:
— Ф-фу! Уберите отсюда это… как только оно очнется. Какое грязное существо! Придется теперь отскабливать покрывало, вывешивать его в саду, чтобы выветрилось.
— Что мне в вас нравится, мисс Синяя Лапа, — прокомментировал аббат Даукус, — так это ваше мягкосердечие, нежность, любовь к ближнему.
Белка ощетинилась:
— Посмотрела бы я на наше мягкосердечие, если бы вам на кровать бухнули этакое, милостивый государь.
— Если вы хотите, мэм, поскорее освободить свою кровать, лучше пригласите сюда нашу целительницу Атрату.